Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник)

Но не поэтому у западной Стены погибали чаще. Вступали в действие законы статистики: западную Стену пыталось штурмовать больше людей, поэтому и погибших больше.

На Юге… На Юге очень темно и холодно. Там Стена поднималась круче прочих, да вдобавок часто покрывалась водяной пленкой. А подниматься по мокрой скале чрезвычайно тяжело, практически невозможно. Это знает любой начинающий скалолаз.

Воды на Юге было столько, что из-под каменных осыпей выбегали ручьи и ручейки, сливаясь в небольшую речушку. Она причудливо петляла по Долине и в конце концов иссыхала на подходе к дальнему Северу, разобранная для полива многочисленных сельскохозяйственных угодий и высушенная теплом светила.

Монт бывал и на Востоке, где поднимался неоднократно — но много севернее, чем сейчас. Именно на Восточной стене и был участок отца — это всё, что отец счёл необходимым сообщить Монту поначалу. Но Монт и сам, после долгих размышлений, понял, почему подниматься по Восточной Стене выгоднее: она ниже Западной! Просто удивительно, как до этого никто не додумался ранее. Именно поэтому солнце освещало её не так долго. Или… многие считали, что несколько сот лишних метров не стоят нескольких лишних часов в темноте?

А совсем недавно отец рассказал ему, что именно на Восточной Стене он когда-то добрался до начала расселины в скале, причём на значительной высоте, после шести ночёвок! Он увидел расселину, но не смог подобраться к ней.

— И вот там-то, — говорил отец, — мне кажется, и можно подняться.

— Да, расселина — это хорошо, — соглашался Монт. Но сам думал: неужели на двух основных Стенах — Восточной и Западной — на всём их громадном протяжении, находится всего-навсего одна-единственная трещина, способная вывести человека наверх? Неужели нет других, и неужели не было людей, которые не нашли хотя бы одну? А может, такие были, и есть? Но во всём виновата проклятая скрытность, из-за которой каждый узнавший что-то новое наглухо закрывал его от других и не делился ни с кем, ну, может, кроме членов своей семьи.

Или же правы те, которые утверждают, что выхода из Долины нет нигде, и что если бы он был, его бы давно обнаружили.

— Не в силах человека подняться на Стены, — утверждали они. — Для того и созданы Стены, чтобы показать ограниченность возможностей человека.

Похоже, они были правы: разве появлялись в Долине новые, неведомые доселе вещи?

— Если бы кому-то удалось найти выход наверх, разве он промолчал бы об этом? — спрашивали одни.

— Он отыскал выход — и ушёл, — возражали им.

— Кто ушёл? — спрашивали скептики. — Расспросите все семьи: разве кто-либо исчезал бесследно?

И, действительно, таких случаев не было, никто не объявлял о пропавших родственниках. А если кто и пропадал на несколько дней, предупредив, что собирается подниматься на Стену, то либо возвращался в положенный срок, либо его находили под Стеной, покалеченным или мёртвым. Лишь несколько случаев за всю память стариков говорили о бесследных исчезновениях… но Монт предпочитал не верить сплетням. И всё больше и больше склонялся к мысли, что выход из Долины найти очень сложно. Во всяком случае, в одиночку.

«Вот если бы собрались лучшие скалолазы, — мечтал он порой, — и чтобы помогали друг другу… И чтоб им было не зазорно пользоваться чужими крючьями и чужой верёвкой…»Но не всеми старыми крюками можно пользоваться: высокая влажность воздуха приводила к быстрой коррозии, и крюки из обычного железа не могли долго сохраняться в скале и ломались при малейшей нагрузке. Тут нужны специальные крюки, из специального железа. А секрет их изготовления знал далеко не каждый кузнец.

Монт подтягивался, отыскивая очередной крюк с кольцом, просовывал в него верёвку, закреплялся, отдыхал и вновь продолжал неустанное движение наверх. Пока он пользовался отцовскими и дедовскими крюками, вбитыми им ранее, приберегая свои на попозже. Крючья лишь чуть потемнели от времени, но не поржавели. Их Монт получил в подарок. Предки не жалели денег на спасительный металл.

Но где находился участок деда, Монт не знал. Может быть, отец продолжил его восхождение. «А руны? — спросил он сам себя. — А руны стёрлись».

Иногда Монту казалось, что если бы никто не скрывал от других наиболее удачное место, то, может, выход из Долины был бы найден ещё при жизни деда.

«И если бы оставляли верёвку, — думал он, — то в следующий раз другим было бы легче подниматься. А чтобы верёвки не боялись сырости, их можно было бы… смазывать гусиным жиром! Ведь гуси совсем не намокают, когда купаются в воде. Почему никто не додумался до этого? А может, кто-нибудь и додумался, но хранит секрет и никому не раскрывает. Не потому ли и снимают верёвки?»