Владимир Гусев - Искатель, 2013 № 11

Хороший вопрос. Но Вика и глазом не моргнула.

— Это вам лучше у папы спросить. Что-то сильно научное. Машина пространства.

— Научное, говоришь? У папы? Машина пространства? Но зачем он послал именно тебя?

— Так получилось.

Видно было, что Мамонтов не понимает. Рыбак рыбака… Я ведь тоже мало что понимал. Главное — почему, действительно, Вика? Да и я — зачем? Эксперимент, опыт на собачках? Положим, я для Романова не более чем собачка, согласен, но дочь?

— Ладно, машина так машина. Ты не голодна?

— Выпила бы сока. Гранатового.

— Эй, сделайте дорогой гостье бокал гранатового сока, — не повышая голоса, сказал Мамонтов.

Охранники не тронулись. Красное пятнышко по-прежнему дрожало на моей груди. Сок, верно, делают в доме. То ли слышат хорошо, то ли связь хорошая. Хотя есть вариант, что никакого сока никто не готовит.

— Твоего человека покормят на кухне. — Мамонтов мельком взглянул на меня и вновь повернулся к Вике.

— Иван Федорович не мой человек. Иван Федорович — мой тренер. Олимпийский чемпион.

— Ах, чемпион! Ну, правильно, детям самое лучшее. По стрельбе чемпион? — Мамонтов посмотрел на меня внимательнее. До этого и не замечал. Поручил снайперам на крыше — и забыл. Как бы.

— По биатлону.

— Как же, видел однажды. Но биатлонисты вроде на лыжах катаются. А у него, — он еще раз посмотрел на меня, — у него я лыж не вижу.

— Ну что вы, дядя Игнат. На лыжах они зимой бегают.

Дядя? Биографии крупнейших олигархов я знал весьма подробно, но о родственной связи между Мамонтовым и Романовым слышу в первый раз. Бизнес вместе они вели, в далекие девяностые, потом разбежались, но дядя? В девяностых Вики и вовсе не было. Видно, потом встречались, и «дядя» — фигура речи, обращение младшего к старшему? Правда, в кругах Вики это вроде бы не принято. Впрочем, не берусь судить.

— До зимы дожить нужно, — сказал Мамонтов, и тут пожилой, но стройный смуглый слуга принес на подносе бокал с темно-красным содержимым. Гранатовый сок, хочется думать. А слуга — филиппинец.

— Нужно, — согласилась Вика.

— Э, я не о тебе, — деланно смутился Мамонтов. — Это я о себе.

О себе-то о себе, но посмотрел он на меня. Мотай на ус, олимпийский чемпион.

И тут же охранник подошел ко мне. Быстренько обыскал, забрал пистолет, запасные баллончики, пули. На баллончики отреагировал презрительным хмыканьем, а пули просто положил в карман. Ему, похоже, даже неловко стало, будто у малыша конфету забрал. Или погремушечку.

— Я бы хотела, чтобы Иван остался с нами, — сказала Вика с нажимом, которого я в ней и не подозревал.

Прежде чем ответить, Мамонтов посмотрел на охранников. Один из них, верно, старший, чуть-чуть качнул головой. Нельзя.

— Мне нужно с тобой пошептаться. Без свидетелей.

— От Ивана Федоровича у меня секретов нет. Или вы боитесь?

Мамонтов посмотрел на меня, потом опять на старшего охранника. Тот едва заметно пожал плечами. Действительно, смешно меня бояться. Я ведь не боксер, не рукопашник. На голову ниже любого из охранников, на двадцать килограммов легче. А главное, рубиновое пятнышко на груди — что булавка над мотыльком. В любое мгновение пришпилят. Я это знал, и все знали, что я знаю.

— Если принцесса настаивает, что ж… — И он пошевелил пальцами правой руки. Наверное, это означало, что я могу приблизиться.

Я подошел к Вике. Подошел и остался стоять. Сесть-то было не на что. Получалось, что я человек Вики. Символ статуса. Прекрасно. Мотивация — не подкопаешься.

— Не проголодалась? За время пути-то?

— Путь, дядя Игнат, недолог. Раз — я там, два — я уже здесь. Даже быстрее. Но да, я проголодалась.

— Что бы хотела?

— Ну… Мяса?

— Бифштекс по-татарски будешь?

— Буду.

— А закуску? Форелька есть, нежная-нежная.

— Спасибо, я люблю форельку.

Филиппинец ловко раскладывал приборы, а я косил глазом, глядя на охрану. Неужели они все смотрели на меня?

Нет. Похоже, все ошеломлены. Действительно, ниоткуда явились двое. А где двое, там и трое, и пятеро. Не с воздушными пистолетиками, а вооруженные до зубов. И потому охране следовало быть начеку.

Она и была — начеку.

Филиппинец спрыснул форельку лимоном и удалился.

— Значит, Машина пространства, — произнес Мамонтов. К еде он не прикоснулся. — А не выдумка ли это?

— Мы-то здесь, — ответила Вика.

— Не поспоришь. Хотя… Вдруг ты — наведенная галлюцинация? Или хитрая проекция — всякие там компьютерно-лазерные штучки. Как в кино. Ученые люди тороваты на фокусы. Ты ешь, ешь.