Арсений Алмазов - Искатель. 2013. Выпуск №6

Война кончится, наступит благоухающий мир, только Америка не станет требовать его выдачи — вряд ли он числится среди живых, вся эскадрилья видела, как его сбили над Кита-ками. Он больше никогда не увидйт свою семью, свою родину, он будет год за годом чахнуть в этом каменном мешке, год за годом. А если… — у Уикса сдавило внутри, — а если это такой дьявольский вид смертной казни? Он здесь только для того, чтобы со временем достичь самой глубины отчаяния. И тогда им нужно просто подбросить ему веревку.

На этой мысли свеча, догорев, погасла, и Уикс, уронив голову на стол, забылся.

Его разбудил страшный переполох в тюремном коридоре. Оттуда доносился шум борьбы вперемешку с многоголосыми криками. К своему испугу, в одном из голосов он узнал Тэдзуки Симпэя. Шум докатился до его камеры, борьба шла около самой двери.

— Прочь руки! — надрывался Симпэй. — Люди?! Жечь де…тей заживо — это люди!!! — Ему старались зажать рот. — Пусти, сволочь… Убь…ю!

В камеру через смотровое отверстие вдруг просунулся пистолетный ствол, потом в темноту ударил огненный клин, за ним второй и третий. Пули долбили стену возле самой макушки Уикса, на его волосы сыпала каменная крошка. Затем с той стороны, словно бы доской саданули по доске, послышалось, как упало тело.

Провернулся ключ, и в светлый коридор медленно открылся проем, в котором Уикс увидел ноги навзничь лежащего на полу человека и двух охранников. Они стояли плечо к плечу, оба смотрели вниз и влево.

Свет заслонила сутулая фигура, в камеру вступил военный в чине полковника и сел рядом с узником. Уикс узнал в нем своего больничного визитера. Полковник сидел, низко опустив голову, его мундир был порван на плече. Он долго молчал, наконец заговорил:

— Зря мы затеяли с вами войну… У Японии был выбор удара, но она избрала самый неверный. Зачем ей Тихий океан, Китай, вся эта гоминдановская заваруха, когда только идиот не видел правильного направления?

Уикс понимал слово в слово — к этому времени он уже хорошо владел японским.

— Через Маньчжурию на запад, — продолжал полковник. — Развернуть дальневосточный фронт и продвигаться навстречу нашему союзнику. Германия была еще мощна, да и империи хватало сил дойти даже до Урала. Сближением фронтов мы, как прессом, досуха выжали бы из России кровь. Империя с лихвой отомстила бы за Халхин-Гол, как вы сегодня отомстили ей за Пирл-Харбор.

Уикс слушал, и чем дальше слушал, тем больше проникался ужасом от услышанного, в день шестого августа 1945 года, когда американские ВВС сбросили ядерную бомбу на Хиросиму.

Позже Уикс узнает, что собственноручно спустил ядерный заряд с борта Б-29 «Энола Гей» не кто иной, как капитан Парсонс, его знакомый по авиаполку, где они оба служили до войны. Тогда он был вторым лейтенантом. Они еще встретятся, и Парсонс расскажет, как за день до Хиросимы все пятнадцать экипажей, участвовавших в той операции, совершали богослужение. В истории осталась тогдашняя молитва капеллана Вильяма Доунея. Вот отрывок из нее:

«Охрани, о Боже, людей, летящих сегодня, и пусть они вернутся невредимыми к нам. Мы идем вперед, веря в Тебя, зная, что Ты заботишься о нас и сейчас, и всегда. Аминь».

Спустя пятнадцать дней полковник вновь пришел к Уиксу. За те дни американцы применили еще одну ядерную бомбу против Японии, и лейтенант знал, что ему придется одному держать за это ответ. Сейчас, стоя перед полковником, Уикс ждал, когда ему на глаза наденут черную повязку и поведут в тюремный двор к стене. Но вместо этого его повели коридором в направлении кабинета администратора, причем слово «повели» было не совсем верно — скорее, сопровождали. Не иначе, в его положении — смекнул Уикс — что-то изменилось.

Администратор широко улыбнулся вошедшим и каждому поклонился, руку он пожал только Уиксу.

— Господин Уикс, прежде всего хочу внести ясность в один пункт, — корректно начал он. — Со времени, как вас сбили над территорией Японии, и до того, как заточили в мою тюрьму, вы являлись военным преступником; согласитесь, я лично не обязан нести ответственность за то, как с вами обходились в тот период. Со времени же заточения и до сего дня вы числились военнопленным. Чувствуете разницу, господин Уикс?

— Едва ли она здесь есть… Прошу прощения, что значит — числился?

— Теперь о главном, — игнорировал вопрос администратор. — К вам как к военнопленному применяли пытки или другого рода насилия?

— Нет.

— Отказывали в медицинской помощи, когда таковая вам требовалась?