Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7

— Да, это Ляля.

И на негнущихся ногах шагнул к двери.

В коридоре, ярко освещенном люминесцентными лампами, стояли несколько сколоченных вместе кресел с откидными сиденьями — наподобие тех, что доживают свой век в кинотеатрах повторного фильма. Роман опустился в одно из них и запрокинул лицо вверх — должно быть, чтобы слезы не пролились из глаз, но они все равно пролились: Егор заметил влажную дорожку на Ромкиной щеке. Подошел следователь, расстегнул пиджак, ослабил узел галстука и сообщил:

— С сестрой связаться пока не удалось, но это вопрос двух-трех дней. Мы могли бы подождать с опознанием, но, сами понимаете…

— Где ее нашли? — спросил Роман.

— В лесополосе, на выезде из города, в полукилометре от поста ГИБДД. Скорее всего, ее привезли туда на машине. На обочине остался нечеткий след протектора. Скажите, когда вы видели Верховцеву в последний раз?

— В прошлую среду. Ляля сказала, что собирается навестить сестру. Обещала вернуться через две недели.

— Вы не провожали ее на вокзал?

— Я опоздал. Накануне до ночи провозился с ремонтом (я у Юлия ремонтировал домик для гостей), потом хлебнул домашней наливки с Ерофеичем… Заночевал в особняке, проснулся часу в одиннадцатом, а поезд уходил в восемь. Вещей при ней не нашли?

— Нет, только пустую сумочку. Видимо, в ней успели покопаться.

— Неужто этот урод на шмотки позарился? — не веря себе, пробормотал Егор.

Колчин отрицательно покачал головой.

— Нет, версия ограбления практически исключается. Дело в том, что Алевтина Даниловна скончалась от отравления мышьяком. Так что основная версия на сегодняшний день такова: Алевтина погибла как нечаянная свидетельница.

— Свидетельница чего? — спросил Егор.

— Пока не знаю. Каких-то событий, происходивших в особняке незадолго перед смертью Юлия. И, очевидно, связанных с его смертью.

— И что… — Ромка сглотнул слюну. — Мышьяк и тут был в вине?

— Трудно сказать. Алевтина Даниловна плотно поела за час или два до смерти. И выпила «Каберне», но немного: не больше двух бокалов, — Колчин сделал паузу. — Вряд ли убийца смог бы напоить ее насильно. Значит, она выпила вино добровольно — с человеком, которого хорошо знала. Настолько хорошо, что у нее и мысли не возникло опасаться…

На этот раз за столом хозяйничал Егор, потому что Роман, привалившись спиной к стене, безучастно уставился в неработающий телевизор. И Егор, глядя на друга детства, вдруг ясно осознал, как сильно Ромка был влюблен в Лялечку. Нет, не так. Он не был влюблен — он любил. Со всем уже немолодым пылом, со всей страстью, доходившей до самоотречения. И горе его было таким же: всепоглощающим, антрацитово-черным, без малейшей надежды увидеть серую полоску на горизонте.

Егор почти насильно впихнул стакан в Ромкины пальцы и сказал:

— Ты все-таки того… выдохни. А то перегоришь.

Роман равнодушно повел плечом: ну и перегорю, подумаешь. Водку, однако, выпил — медленно и равнодушно, как кипяченую воду. И вдруг произнес, кривовато усмехнувшись:

— Одно хорошо: Марию теперь, наверное, отпустят.

— Почему? — не понял Егор.

— Потому что арестуют меня.

Егор удивленно взглянул на друга детства.

— Что ты несешь? За что тебя арестовывать? За убийство собственной невесты? За убийство Юлия, которого ты едва знал? У тебя не было мотива!

— Был.

— Что?

— У меня был мотив, — сказал Роман.

Он неловко, по-стариковски, завозился, выгнул ноги дугой, чтобы дотянуться до своего кармана, покопался там, выудил что-то завернутое в носовой платок и протянул Егору.

— Ты спрашивал, что я подобрал с пола в спальне Юлия…

Егор развернул узелок — и увидел тонкое золотое колечко с голубым камешком. Очень знакомое колечко…

— Это Лялино, — сказал Роман. — Оно лежало там, в спальне, возле кровати.

Непритязательный александрит с белой прожилкой внутри, похожей на струйку сигаретного дыма…

— Откуда ты знаешь, что кольцо именно ее? — попытался возразить Егор. — Мало ли таких…

И увидел вдруг, что Ромка плачет. Тоненько, по-бабьи, уже не стесняясь и не сдерживаясь.

— Они были любовниками — Лялька и этот… бизнесмен чертов. Я сразу это понял. Там, позади дома, потайная калитка. Я же говорил тебе, говорил, что этот дом полон чертовщины… Ненавижу. Господи, как же я его ненавижу…

Егор в задумчивости покачал головой: да, прав был живчик-импресарио, у компьютерного магната был редкостный дар наживать врагов. Вот и Ромка попал в переплет: подозревал, что невеста ему неверна (хотя какая там невеста — они даже заявление подать не успели), знал о потайной двери…