Алексей Клёнов - Искатель. 2014. Выпуск №9

— Еще вопрос, в некотором роде деликатный, — сказал Луи Вермандуа. — Если бы вы могли уйти от мужа или были не замужем, тогда вы настаивали бы, чтобы и Жак оставил семью?

— О, месье мне такой вариант в голову не приходил, я принимала все как есть и в первую очередь, честно признаюсь, думала о Туссене. Ну как его оставишь? Совсем как дитя стал в смысле бытовой зависимости, я даже отказалась иметь ребенка. Вначале мы оба хотели детей, хотя бы одного, но потом Туссен погрузился в живопись и, благо, его картины стали покупать. Кто бы и что бы ни говорил, но когда художник получает гонорары, то это его стимулирует. Конечно, идеи могут продолжать рождаться, когда произведения не раскупаются, но тогда чаще настигает депрессия, сами понимаете, что упадническое настроение не способствует ни вдохновению, ни работоспособности. А я старалась создать для Туссена условия для творчества, хотя муж никогда никаких жертв от меня не требовал. И в том, что он стал тем, кем теперь является, есть и моя заслуга. Потом поняла, что детей я уже не потяну, даже одного, ведь у меня уже был большой «ребенок». Конечно, можно было бы нанять няню, потом гувернантку, но… я растворяюсь в тех, кого опекаю, передоверить любимое существо кому-то другому я не в состоянии… А Жак… не в обиду вам, господа, будет сказано, но о таком муже, мужчине, любовнике, друге, как Жак, можно только мечтать, и мне несказанно повезло, что мы встретились и сблизились. По поводу вашего вопроса, господин комиссар, попытаюсь представить… Знаете, скорее всего, я бы не настаивала, чтобы он бросил семью, хотя наверняка жаждала бы быть с ним всегда и везде, но пришлось бы терпеть. Ведь если бы в том случае мне удалось настоять и Жак ушел бы из семьи, тогда он тоже не был бы моим полностью, потому что часть его души рвалась бы обратно к тем, о ком он заботился раньше и беспокоился бы теперь. Не каждый мужчина может отринуть то, что когда-то было пережито.

— Мадам Клотильда, в следующий четверг вы должны были встретиться с месье Форси в отеле Исси-Ле-Мулино?

— Да, господин комиссар, вы даже более прозорливы, чем месье инспектор! — Клотильда вздохнула, ей опять трудно говорить, подступают слезы. — Извините, не могу сдержать… Дома плакать нельзя, на улице тоже, а тут разоткровенничалась, к тому же вы все про нас с Жаком знаете, при вас можно. — Промакивая мокрые дорожки на щеках батистовым носовым платком, продолжила: — Мы хотели прогуляться по предместью. Этот городок около Парижа, а мы там еще ни разу не были. Жак должен был приехать пригородным поездом и выйти на станции Issy-Val de Seine, а я — ждать его около моста Исси, потом он бы пересел в мою машину, и мы вначале проехались бы по набережной, затем осмотрели и прогулялись бы по острову Сен-Жермен, затем в отель, как вы знаете, он в центре города, после хотели посетить Музей игральных карт, любопытно там побывать, не правда ли, да и покататься по улицам городка. А возвращаться, как обычно, каждый своим путем, — Клотильда опять вздохнула и промокнула слезу платочком, который не выпускала из рук.

— Мадам Клотильда, кто, по вашему мнению, мог убить месье Форси?

— О, комиссар… — Клотильда подняла в удивлении плечи и умоляюще посмотрела, потом, будто что-то вспомнила, спросила: — А чем, господа?.. Ну, какое оружие? Вернее, каким?

— Пока не установлено, ищем. Чем-то тонким, длинным и острым, — сказал комиссар, а Клотильда удивленно воззрилась на него, потом на инспектора и снова на комиссара..

— Спицей, что ли? Какой ужас! Бедный Жак!

Комиссар и инспектор переглянулись.

— Какой спицей? — встрепенулся инспектор, теперь настала очередь мужчин смотреть удивленно на Клотильду.

— Вязальной, других не знаю… ан нет, есть еще в колесах велосипеда…

— А вы, мадам, вяжете? — насторожился комиссар.

— К сожалению, нет, как говорит Митарра, у меня руки не туда заструганы.

— Глупая ваша Митарра, у вас очень красивые руки.

— Благодарю, вас, месье Фрежюс, вы очень любезны, но о Митарре зря отозвались так незаслуженно, она мастерица вязать и спицами, и крючком… Не знаю, к сожалению, или к счастью, но я и не могу предположить, кто Жака… может быть, это все-таки трагическая случайность? Какому-то негодяю срочно понадобились деньги?.. — Клотильда вздохнула. — Ах, если бы вы знали, каким замечательным Жак был… — Клотильда будто поперхнулась. — А может быть, то была женщина? Завистливая и злобная оттого, что Жак ей не достался?! Не обращайте внимания, господа, это всего лишь фантазия пораженной горем женщины. — И Клотильда вздохнула, уж в который раз.