Алексей Клёнов: Искатель. 2014. Выпуск №9

Комиссар и инспектор получили ответы на одни вопросы, но возникли другие. Нельзя сказать, что они не доверяли Клотильде, совсем наоборот, даже сочувствовали, но снимать полностью подозрения не имели права. Кто ее знает, изображает искренность или на самом деле откровенна. Конечно, очень не хотелось, чтобы Клотильда оказалась коварной настолько, что сама была той завистливой и злой женщиной, которой надоело делить его с женой. Приблизились ли они к убийце? Пока совершенно не ясно. Месье Фрежюс обескуражен тем, как он ошибся с Жаком Форси, ну кто мог подумать, что продавец мяса отобьет жену у знаменитого художника и их станет связывать не только постель, но и интеллектуальные интересы!

То, что Клотильда назвала предполагаемое орудие убийства, вначале их поразило, но, с другой стороны, именно женщинам спицы более знакомы и быстрее приходят на ум ассоциации с ними. Но Клотильда не вяжет, и это тоже настораживает, хотя есть много женщин, которые в руки ни спицы, ни крючка не брали, но знают, как они выглядят и для чего предназначены. Экспертиза показала, что на нитках клубка, который нашел комиссар в парке возле скамейки, где сидел погибший, обнаружены следы металла, а точнее, особого вида стал и…

У комиссара настроение скверное. Попробуй найди убийцу — мужчину или женщину, — когда у потерпевшего нет явных недругов и все отзываются о нем положительно и сожалеют о преждевременной кончине. А может, убийца случайно воспользовался первым, что подвернулось под руку? Ну, хорошо, клубок мог закатиться под скамейку, но чтобы вместе со спицами? Одну, допустим, схватил и ею ударил, а где вторая? Да и первая тоже? Выбросил? Куда? В нескольких десятках метрах от скамейки осмотрено все, чуть ли не каждая веточка и листочек. Случайный убийца не будет заботиться о сокрытии орудия убийства, он схватит то, что ему надо, и все. А может, этой спицей продолжают вязать?..

Луи Вермандуа отправил Фрежюса к соседям Форси, а сам направился к Барбаре, чтобы поговорить еще с ее сыном и служанкой.

— Не называйте меня Каспар, зовите Клод, я скоро поменяю имя.

— Почему? — удивился комиссар.

— Отец хотел меня назвать в честь Клода Моне, но мать настояла.

— Ты ненавидишь свое имя?

— Нет, привык к нему. Смену имени мать переживет, поворчит, конечно, и довольно долго, может быть, будет всю мою жизнь попрекать, но я решил. В память об отце. Что-то наподобие памятника ему, если возможно подобное сравнение.

— Хорошо, Клод, что ты думаешь об убийстве отца? Кто на это мог пойти?

— Я видел в морге лицо отца, и у меня сложилось впечатление, что он знал того, кто это сделал, и совершенно не ожидал такого именно от него или от нее.

— Предполагаешь, что могла быть женщина? Тогда она должна быть не слабой, удар нанесен стремительно.

— Не знаю. На кого-нибудь конкретного сказать трудно, что, мол, вот этот ненавидит отца до такой степени, что готов избавиться в любую подходящую минуту.

— Может быть, кто-нибудь из поставщиков или покупателей?

— Я не много бываю в магазине, помогаю в свободное от учебы время, но хочется еще и с друзьями и знакомыми куда-нибудь сходить. А покупатели и поставщики у нас нормальные, кто-то более деловой, очень занят и всегда спешит, кому-то нравится поболтать, пошутить, обменяться новостями, кто-то любезен, кто-то сдержан. В общем, обычные люди.

— А как соседи? Приходилось отцу ссориться с кем-нибудь из них?

— Нет, такого не помню, вот мать, бывает, к кому-нибудь придерется, потом дуется, обижается, не разговаривает, молча в магазине отпускает.

— А были ли у отца приятели?

— Да, конечно, но он мало проводил времени с ними — в основном, с нами или по делам магазина.

— Ну, а как служанка, то бишь помощница по хозяйству, как она относилась к твоему отцу?

— На первый взгляд, исполнительна. Да отец мало что ей поручал — в основном, ею командует мать. Хм-м. Митарра для меня — человек-загадка.

— Вот как? Почему?

— Аргументированно объяснить вряд ли смогу, больше основываюсь на ощущениях, а это не те факты, которые вам нужны.

— Да, Клод, ощущения к делу, как говорится, не пришьешь. И все же?

— Митарра напоминает мне ящик с двойным дном, от которого потерян ключ. Всегда рядом с ней мне дискомфортно. Такое ощущение, что она делает совсем не то, что хотела бы.

— Ну, парень, мы все делаем не то, что хотим, если не всегда, то очень часто. Я сейчас с удовольствием бы поиграл с внуком, а приходится искать убийцу.