Анатолий Королев - Искатель, 2014 № 11

«Похоже, это «наша» машина с товаром», — подумал Ярцев и по рации приказал капитану: — Василий Ильич, готовь бойцов! Время пошло.

Через пять минут омоновцы и оперативные сотрудники угрозыска стремительным броском ворвались в помещение «Пиковой дамы». Никто из охранников клуба не успел даже попытаться оказать сопротивление полиции. Все охранники были уложены лицами в пол, а на заведенных за их спины запястьях рук сомкнулись стальные браслеты наручников. Не было среди охранников лишь нового их начальника Глеба Сорокина.

В кабинете хозяйки клуба полицейских ждал неожиданный сюрприз. Такого крутого поворота событий даже полковник Ярцев за свою долгую милицейскую практику не припомнил.

Когда в это помещение забежали омоновцы, то они увидели стоящего спиной к дверям Глеба Сорокина с пистолетом Стечкина в руке, на котором был глушитель для бесшумной стрельбы. На полу, у стола, два трупа и в кресле третий. На столе два больших открытых черных кейса.

Появление полиции в святая святых клуба — кабинете самой хозяйки — было шокирующей неожиданностью для Глеба Сорокина. И не успел он выйти из шокового состояния, как оказался обезоруженным и в наручниках.

Направляясь к убитым, Ярцев приказал на ходу капитану Захарову:

— Вызывай следователя прокуратуры по Заельцовскому району, судебно-медицинского эксперта и эксперта-криминалиста.

Подойдя к пострадавшим, полковник печально покачал головой. То, что все трое были мертвы, не вызывало сомнений. У каждого трупа пулевое ранение было посредине лба. Чувствовалась профессиональная рука убийцы. Красавица Изольда (Шахерезада) с побледневшим лицом лежала навзничь, откинув одну руку в сторону, а вторую неловко подогнув под себя. В ее открытых глазах застыл немой вопрос: «Как ты посмел?» В метре от нее, также на спине, раскинув руки и ноги, лежал смуглый черноволосый мужчина в черном костюме в полосочку. «Наверное, это и есть Муслим, брат Изольды», — предположил полковник. Третий труп привлек большее внимание Ярцева. Этот бородатый и усатый мужчина с открытыми узкими глазами откинулся на спинку мягкого кресла, уронив руки на широкие подлокотники. Короткая кровавая струйка стекла у него с середины покатого лба на переносицу. На полу, возле кресла валялась черная кожаная кепка. Голова трупа напоминала формой вытянутую дыню. Ярцев осторожно потянул за бороду на левой щеке трупа. Борода затрещала клеем и стала отделяться от щеки, на которой стал четко обозначаться шрам.

— Бес! — вслух произнес Ярцев. — Ты меня не очень сейчас удивил. С самого начала я подозревал, что ты не в могиле на зоне, а бродишь среди живых, принося людям горе.

И финиш у тебя закономерный.

После этого полковник подошел к открытым на столе кейсам — один из них был набит доверху пачками американских долларов, а второй прозрачными пластиковыми пакетами с белым порошком.

— Ничего не трогать до прибытия следственной бригады! — приказал Ярцев.

Подойдя к лежащему на полу лицом вниз бывшему начальнику охраны, а теперь заурядному убийце Глебу Сорокину, полковник хмуро спросил:

— Ну что, гражданин Сорокин, как ты докатился до жизни такой? Воспользовался доверием хозяйки клуба. Ответь, что тебя толкнуло на это чудовищное преступление? Молчишь? Можешь не отвечать. И без того все ясно. Решил махом разбогатеть? В один прием прибрать и наркотики, и деньги, привезенные Бесом. Все вроде рассчитал. Пистолет с глушителем — никто не услышит. Сразу преступление не обнаружится. Будет время скрыться. Разумеется, и берлогу себе заготовил. Одного ты не учел, Глеб Сорокин. Того, что полиция работает и таких, как ты и тебе подобные, непременно запрячет за решетку. Дело только во времени.

— Меня нельзя судить, — подал нервный голос Сорокин. — Я контуженный в Чечне.

— Ах, вон оно что! — усмехнулся Ярцев. — В случае чего ты надеялся на то, что тебя признают невменяемым? Напрасно надеешься. Ты совершил расчетливое хладнокровное убийство. И от ответа тебе не уйти.

И Сорокин вдруг раскис.

— Гражданин полковник, я хочу дать показания.

— Показания? Прямо здесь?

— Да, здесь и сейчас.

— Но что ты можешь дополнить на словах к этой ужасной картине, автор которой ты сам?

— Мне есть что сказать вам. Но только один на один.

— Право же, здесь, при убитых, не место для беседы. А в другое помещение я удалиться с тобой не могу, пока не прибудет следственная бригада и не сфотографирует тебя на месте преступления вместе с твоими жертвами.