Александр Филиппов - Искатель, 2014 № 12

— Жабин Юрий Степанович?

— А кто ж еще, твою мать! В паспорте ясно написано.

— Куда следуете?

— В Южноуральск. Назначен на должность генерального директора нефтяной компании «Южуральскнефть». Слыхал про такую?

— Слыхал. Извините, просто я должен лично удостовериться, что вы именно Жабин Юрий… э-э… Степанович, — примирительно ответил майор. — В нашем деле ошибиться нельзя…

— Ну, удостоверился? — раздраженно прервал его нефтяник. — Теперь у тебя ко мне все?

— Не совсем…

Полицейский сделал шаг назад, потом, сунув руку под лацкан кителя, вытянул из-за пазухи пистолет — длинный, с глушителем.

И — пф-ф, пф-ф, — дважды выстрелил в грудь удивленного пассажира.

Клифт едва не обделался со страха. Если его заметят сейчас — арест ему не грозит. Отправят отбывать вечный срок на том свете…

Между тем киллер в майорском мундире склонился над убитым, хладнокровно пощупал у него пульс на запястье, оттянул верхнее веко и, убедившись, что перед ним труп, отвинтил глушитель от ствола пистолета, положил в боковой карман кителя, а оружие опять сунул за пазуху. И вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь купе.

Клифт лежал на багажной полке ни жив ни мертв. Только что у него на глазах был убит человек. Застрелен хладнокровно, профессионально. И он, Клифт, теперь один на один с трупаком. Если кто-то войдет сюда, обнаружит убитого, а рядом с ним уголовника, неоднократно судимого, то вряд ли компетентные органы поверят в рассказ о неком третьем лице в полицейской форме. Догадайтесь с первого раза, на кого реально падут подозрения?

Впрочем, Клифт не был бы фартовым вором, кое-какой авторитет среди братвы имеющим, если бы рассопливился, а не сосредоточился сейчас, трезво оценивая ситуацию.

Он шустренько спустился с полки, мягко ступая, прильнул ухом к двери. Вроде все тихо. Осторожно нажав на ручку, чуть приоткрыл. Посмотрел, на месте ли табличка «Не беспокоить». Киллера она, конечно, не остановила, а вот проводница, случайный пассажир из любителей преферанса, в поисках партнера в купе, хочется верить, носа не сунут. Запер дверь изнутри, присел, ладонью смахнув со лба пот. Внимательно оглядел тело, оплывшее на диване напротив.

Две пули вошли прямо в сердце. Оно остановилось мгновенно, оттого и крови было немного. На распахнутом импортном пиджаке — ни следа. Только на белоснежной, не иначе как на заказ пошитой рубашке расплылось небольшое, с чайное блюдце, пятно.

Взяв труп за плечи, потянул на себя, взглянул на спину. Ранение не сквозное.

Клифт еще не понимал, зачем ему этот осмотр, он же не эксперт-криминалист, не патологоанатом, но то, что сраженный пулями попутчик выглядел, в принципе, если прикрыть кровавое пятно, как живой, успокоило отчего-то.

А поезд, уже набрав крейсерскую скорость, мчал, покачиваясь умиротворенно, погромыхивая колесами на стыках рельсов, и за окном пробегал, отставая, унылый пейзаж ближнего Подмосковья с чередой обшарпанных гаражей, заброшенных заводиков с прокопченными трубами, бесконечными бетонными заборами, разукрашенными граффити, безымянными деревеньками с избами-развалюшками, стожками сена у кособоких сараев, перемежающихся роскошными, нелепо выглядящими среди этой убогости виллами в несколько этажей.

Клифт перевел взгляд на мертвого попутчика, поинтересовался шепотом:

— Что, влип по-крупному, парень? Недолго музыка играла, недолго фрайер танцевал? За все, братан, платить приходится. И за жизнь кучерявую в том числе. Чего ж ты наворотил такого, что тебя к вышке приговорили? Я, например, вор-рецидивист, а больше пяти лет срока наказания ни разу не давали… Молчишь? Тебе, конечно, теперь все по фигу, а мне-то что делать? Ну ладно, не впервой. Как-нибудь и без твоей помощи выкручусь…

Сказал так, и язык прикусил озаренно. А почему, собственно, не прибегнуть к помощи мертвого фрайерка?

Клифт взял со стола бутылку, разобрал из любопытства на этикетке латинскую надпись — «бренди», набулькал себе половину фужера — не удовольствия ради, а чтобы мысли в порядок привести, выпил. Крепкая, но приятная на вкус штука, и впрямь не закусывать можно. Потом, опустив окно, достал примятую пачку «Явы», закурил, сосредоточенно затягиваясь сигаретой и напряженно обдумывая план предстоящих действий.

Оставшись наедине с жертвой киллера, Клифт осторожно, чтобы не запачкаться о кровавое пятно на груди убитого, извлек из внутреннего кармана не пострадавшего от пуль пиджака туго набитый бумажник. В нем — несколько пятитысячных купюр, еще бумажки — помельче достоинством, несколько банковских карточек. Их, к слову, Клифт терпеть не мог. Ну что за моду взяли — эти карточки вместо живых денег таскать! Охотишься, бывало, за таким вот лопатником, хапнешь удачно — а там пластиковое дерьмо это вместо денег. Куда с ним? С банкомата не снимешь. Есть, конечно, спецы, но Клифт не по этой части. Милое дело — наличка!.. А вот и паспорт. Вглядевшись в фотографию, Клифт неожиданно обнаружил сходство между собой и попутчиком. Не теперешним, естественно, осунувшимся и мертвенно-бледным покойником, а тем, каким выглядел гражданин Жабин лет пять назад, когда на паспорт фотографировался. С нагловатыми, чуть навыкате глазами, коротко стриженный, с чубчиком. И год рождения подходящий, 1975-й, ровесник, можно сказать. И если сличить фотографию на этой ксиве с физиономией Клифта, чего обычно никто, кроме полицейских не делает, то выйдет будто одно лицо. Не красивое, но и не безобразное, не броское, не слишком запоминающееся. Такая внешность характерна для тех, кто не любит привлекать к своей персоне внимание, — секретных агентов или, например, воров-карманников…