Алексей Большаков - Получить статус Бога

На случай доказательства реальности существования вооруженной до зубов эскадры, среди виртуальных кораблей вертелись-крутились на космошлюпках Сашка Буратино и Колька-стажер, всегда готовые с щенячьим восторгом придавить гашетку «Пуск» на реактивных установках.

Джон Смит не захочет атаковать транспорт «Надежда» при свидетелях, у каждого из которых накопилось на «старшего брата» немало зубов. Остается красавица супруга Машенька, командир уничтоженного аборигенами медборта «Онтарио». Законы брака священны, а муж есть муж — пусть забирает.

Секс с Машей после первой сшибающе страстной волны все более словесно разбавлялся и упорядочивался, плавно перетекая в бесконечную сагу об удивительном человеке Джоне Смите: красивом мужчине, выдающемся космонавте, непобедимом воине, заботливом муже, умелом любовнике.

— … и утром приносит в постель чашечку кофе…. я просыпаюсь, отпивая по глотку.

— Не согласен, — возражал я, лениво потягиваясь. — Чашка кофе в постель — это сродни подвигу, а каждый день… девальвирует понятие.

Мое отношение к Маше самого удивляло. Небрежное самолюбование и бесшабашная дерзость-уверенность, что никуда красавица не денется, будет бежать рядом, как собачка на поводке. Стоило протянуть руку или бросить взгляд, и рядом оказывалась теплая стройная, притягивающая, манящая… и никогда не отказывающая.

— Даже не надейся на лидерство, — Маша потянулась змейкой и легко оказалась сверху; наклонилась и страстно выдохнула в ухо, — в моем случае предложение всегда будет опережать спрос…

Во время обеда образ благородного джентльмена Джона Смита дополнился новыми чертами: искристая седина, мягкий загар на чисто выбритом круглом лице, загадочное прошлое, связанное со спецслужбами. Родился Джон на десяток лет раньше.

— Мне всегда нравились мужчины постарше…

— то есть, я случайная связь?

— Нет, в тебе будто сто лет…. иногда даже страшно, — Машенька напряглась и уставилась взглядом в сторону двери. Только при виде Галчонка карие глаза застилались непрозрачным блеском, и знобкий холодок шершавил кожу рук неприятными мурашками…. я поздоровался не оборачиваясь:

— Здравствуй, Галчонок. Хочешь, сон расскажу?

— А я уже рассказала воде в тарелке, и поверхность улыбчиво колыхнулась в ответ, — Галчонок подошла сзади, привычно обхватила за плечи и прижалась всем телом, не обращая внимания на Машу. — Кто первый начнет про собаку-волкодава?

Нам в очередной раз приснился один сон на двоих. Огромная белая лохматая собака пыталась преодолеть двухметровый рыхлый сугроб. Бедная животинка приглядывалась, принюхивалась; набравшись смелости, переносила лапу вперед; проваливалась по плечо и останавливалась в размышлении — шагать ли дальше.

— В моем сне лохматый пес-водолаз, жалобно прискуливая, стеная и оглядываясь, одолел-таки вершину…

— А в моем еще и возвращался несколько раз, натаптывая маршрут, — Галчонок приблизила к моему лицу почти круглые глаза и быстро краснеющие щеки, торопливо чмокнула в висок и крикнула убегая. — Спасибо тебе. Ты лучший.

— Знаю, — притворно поворчал в ответ и разъяснил для Машеньки. — Пушистый волкодав-водолаз — это начальник фактории. Галя-Галчонок сдружилась с Федором, и «зеленые человечки», боготворящие бородатого гиганта, мгновенно прониклись любовью и доверием к «блондинке Барби». Увел девушку.

— А ты не возражал? — Машенька привстала в кресле, готовая в зависимости от моего ответа опуститься обратно или броситься вперед и вцепиться зубами в горло. — Ишь как прижимается, прилипала.

— Это я к ней прижимаюсь, — случайно или нет Машенька повторила слово Сашки Штольца «прилипала». — Пожалуй, ты права: мы с Галей почти как одно целое, но это, скорее, братско-сестринское, только сейчас понял. Не ревнуй. Заметь, ни разу не поставил тебе в вину связь с Джоном Смитом.

— Считаешь, законный муж мне вроде брата?

Машенька снова подпрыгивала в крайней степени возмущения, но я предостерегающе поднял руку, призывая к молчанию. Скайп высоким голосом любимой певицы доверительно позвал: «У нас есть наша песенка, давай ее споем» [9] Жанна Агузарова , - и продолжил торопливым шепотом Отрепьева:

— Америкосы умостились на орбите. Адмирал рвется с визитом.

— Надеюсь, с дружеским; зови, — усмехнувшись, (почему мне нравилось сердить Машу-Машеньку?) сказал нарочито обыденно, — пойдем встречать твоего благоверного. Рада, конечно?