Алексей Большаков - Получить статус Бога

Картинка рубки на экране сенсосвязи замерла и начала распадаться на множество разноцветных квадратиков. Монитор кругового обзора отразил вспышку запускаемых маршевых двигателей медборта «Онтарио». По широкой дуге развернув корабль, девчонки двинулись в обратный путь.

— Дуры, — на этот раз негативно отозвался об американских космонавтках Сашка Буратино. — Не осмотрелись, не подумали. Пошли бы за нами и выбрались без проблем.

— И ты, Сашка? — Галя-Галчонок, возмущенно сжимая кулачки, встала против двухметрового механика, с трудом дотягиваясь макушкой до его плеча. — Ты тоже считаешь женщин ниже мужчин?

— Я? — и без того не быстрый умом Сашка растерялся и начал беспомощно оглядываться.

— Удел женщины — кюхен, кирхен, киндер, (кухня, церковь, дети) — неуместно пошутил Отрепьев, и Галчонок «взорвалась» благородным негодованием.

— Феминофобы, женоненавистники, — презрительно морщила губы Галчонок, — если девчонки пожалуются в Международную лигу женщин, я выступлю на их стороне…. и расскажу о пытках. — Отдельно отнеслась ко мне.

— Ми любит женщина, — попытался оправдаться Джумбо, но только «подлил масла в огонь». — Спать с Анжела, пока смерть не разлучает.

— Кобели, — разъярилась Галчонок, — женщины вам нужны для плотских утех.

— Похоже, у нас завелась «пятая колонна», — сокрушенно отметил Отрепьев.

— Мягче надо к мужикам, — всерьез обиделся и упрекнул Сашка, — а не как ты.

— Шутки в сторону, — подавляя смех, взглядом собрал внимание команды. — Общая задача, определяемся во времени и пространстве.

— Чтобы измерить, требуется мерка, — разговор перешел от абстракций к конкретике, и Сашка Буратино сразу успокоился и «растормозился». — Например, чтобы узнать рост, прислоняемся к мерной планке.

— Найти эталон для сравнения, — поддержал Гришка.

— Точка отсчета, — едва не влезая головой в монитор, торопливо поспешил высказаться Колька-Стажер. Парень, скучая в больничке-изоляторе, все время оставался на связи с центральным постом.

— Не трудно, — по-обыкновению, съязвил Отрепьев, — методом случайных чисел выбирается произвольная точка, которая движется по непредсказуемой траектории.

— Из космической дали нашей точкой отсчета может быть только Земля-матушка, — неожиданно взгрустнул Сашка Буратино.

— Мы задачу решаем или стихи пишем? — удивился Отрепьев. — Хотя механик прав, Земля — достойный эталон. Командир?

— Только одностороннюю связь, чтоб не вообразили, будто слушают пришельцев.

— Ее нет, — не сводя глаз с монитора, Гришка водил пальцами над голографической «клавой» локатора, — командир, Земли нет.

— Земли нет нигде, или только там, где рассчитывал ее увидеть?

— Торможу, — повинился Гришка, торопливо изобразил на большом экране масштабную «Паутину» с транспортом «Надежда» в центре и начал методически сканировать пространство по секторам. Выдохнул облегченно. — Есть, командир.

— Занимайся, а нам феминисток вытаскивать.

— Думаешь, уцелели? — Сашка опасливо покосился на Галю-Галчонка.

— Масса у «Онтарио» ничтожная, отделаются синяками.

Все время дискуссии я наблюдал на мониторе локатора полет медборта «Онтарио». Как и ожидалось, девчонки вернулись к «Черной дыре», рассчитывая подняться вдоль столба и попытаться прорваться обратно в «плоский космос» на краю черной воронки. Примерно то же самое, что снизу пробить лед, сковавший поверхность озера.

Медборт «Онтарио, завершая широкую дугу, ударился по касательной о пограничный слой сжатого вращением пространства, получил резкое ускорение и падал, пересекал наш маршрут безжизненной, неуправляемой металлической массой.

— Судьба хранит умом убогих, — философски прокомментировал я, и, прихватив Галчонка за талию, притянул упирающуюся на колени. — Оставить упрямых самих выпутываться или разрешишь спасти?

Американский медборт «Онтарио», беспорядочно кувыркался, падал, пересекая наш маршрут.

— Как желтый лист на ветру в осеннем парке, — заворожено глядя в экран, выговорил Сашка Буратино.

Среди напряженной работы, иногда возникают моменты тишины, именно в такой и угодила «поэтическая» реплика. Пауза продлилась общим недоуменным осмыслением и обвалилась сумасшедшим хохотом: подобных сравнений в своей истории космонавтика наверняка не слышала. Сашка смутился и налился малиновым цветом до корней волос.