Алексей Корепанов: Месть Триединого

‒ Кому ‒ нам?! ‒ вновь завопил Хенрик. ‒ Тебе? Мне? Лане твоей, нирванке? А ты хоть что-то знаешь о риголах? Система Вертумна, планета Роуз. Роуз! Слышал о такой? Ты знаешь, как эти риголы дрались против колонистов? И что, Антоха? Их просто стерли с лица планеты! Это что ‒ нормально?

‒ Лес рубят ‒ щепки летят, ‒ примирительно сказал отец. ‒ Не они первые, не они последние. И никто, между прочим, их не заставлял драться за свои территории. И никто, собственно, территории эти и не трогал. Просто поскромнее нужно было себя вести, вот и все… Сидели бы себе тихонько в своих лесах или горах, не высовывались…

‒ Эх, Антошка, рассуждения твои ‒ чисто имперские. Ты на это смотришь с точки зрения захватчиков, а ведь автохтоны нас к себе не звали. И, знаешь, как-то умудрялись жить без нас сто тысяч лет. Нельзя так, Антонио. Поставь себя на место автохтонов, прочувствуй…

‒ Уважаемый дед Хенрик, я их не завоевывал. И не гони волну ‒ ты прекрасно знаешь, что в подавляющем большинстве случаев мы с ними ладим… Так что не ерепенься, а давай лучше выпьем… пока Лана нам не устроила…

Раздался звон бокалов, и на какое-то время воцарилось молчание. Крис, конечно же, не знал, откуда у пращура все эти сведения о переименовании звезд и несчастных риголах, но, судя по убежденности, с которой тот говорил, он брал все это не с потолка. Наверное.

Оказалось, что прадед отнюдь не собирается сдаваться.

‒ А что ты слышал об Аполлоне? ‒ вдруг взревел он. ‒ Об этом адском месте? Ты вообще знаешь, что в нашей великолепной Империи существует такая планета?

‒ Нет, не слышал, ‒ ответил отец. ‒ Что за адское место? С чего это ты взял, знаток ты наш?

‒ А вот с того! ‒ воскликнул пращур. ‒ Послушай тех, кто сумел оттуда вернуться.

‒ А где это ты такое раскопал? В кабаках? ‒ В голосе отца послышалась усмешка. ‒ Там чего хочешь расскажут. Особенно доблестные наши файтеры, у них языки без костей после пары стаканов.

Крис и думать не думал, что ему через много лет еще доведется услышать об этой планете.

‒ Значит, так, Антоха, ‒ снизил тон прадед. ‒ Не буду я тебе ничего больше говорить, потому что ‒ бесполезно. Против Императора я, в принципе, ничего такого не имею, просто не люблю, когда говорят не всю правду.

‒ А всей правды, уважаемый дед, знать и вообще никому не положено, кроме бога.

‒ Согласен, ‒ сказал прадед, и опять зазвенели бокалы. ‒ Но хоть частица этой правды должна быть известна и тебе, и мне.

‒ Да не нужна мне ника… никакая правда. ‒ У отца уже слегка заплетался язык. ‒ Мне и так хорошо. Живу ‒ горя не знаю. И мне что ‒ ху… хулить за это Босса? Или все-таки спасибо ему говорить?

‒ Эх, Антоха! ‒ вздохнул пращур. ‒ Вот все вы такие, бесхребетные…

‒ А тебе что ‒ обязательно мятежи нужны? Чтобы мертвые вдоль дорог на крестах? Слава богу, вре… времена теперь такие, что живем без мятежей, в мире, любви и согласии. Что, скажешь, не так?

Прадед промолчал.

Притаившийся в укромном уголке Крис видел, как мама то и дело подходит к комнате спорщиков с улыбкой на светлом лице, но не вмешивается. Ему все эти пререкания отца с прадедом были интересны, но не очень понятны. И еще Крис подозревал: прадед ворчит не потому, что ему не нравится Империя, а потому, что просто привык ворчать…

Крис прекрасно знал, что Империя ‒ это самое лучшее из того, что придумано за все тысячелетия существования человечества. Империя ‒ это отлично! Жить в ней ‒ сплошное удовольствие. И не только та давняя объемка была причиной таких его представлений ‒ вся каждодневная жизнь убеждала в том, что лучше Империи быть ничего не может.