Алексей Корепанов - Авалон

Когда солнце добралось до своей высшей точки на небосводе, командир объявил десятиминутный перерыв. Танкисты уселись в тенечке, под кустом с мясистыми гладкими листьями, и принялись потягивать сок, произведенный широко известным «Царством соков» Троллора Дикинсона. Между густым лесом и берегом тянулась равнина — деревьев и кустов на ней хватало, да и оврагов было немало, но эта местность, при соответствующем подходе, вполне могла превратиться в космодром. Даже не так — она должна была превратиться в космодром!

— По позвращении придется нам с тобой пересаживаться на другую машину, — сказал Дарий, бросив взгляд на застывший в полукилометре от них супертанк.

Тангейзер чуть не пролил сок на комбинезон.

— Почему, Дар?!

— А ты что, не слышал его бреда? У него явно что-то с мозгами. Я кое-какие странности за ним давно замечал… Все эти увертки при выполнении приказов… Рассуждения всякие…

— Так он же не обычная машина, Дар! В нем же архамассы намешано неизвестно сколько!

— Вот именно, — кивнул Силва и вновь посмотрел на танк. — Мне не нравится, что у него есть поведение, что он ведет себя. Понимаешь? А он должен не вести себя, а выполнять свои функции и беспрекословно подчиняться приказам. Ладно, на Восьмой Точке, в Пузыре, все обошлось. На Можае тоже без особых проблем. Но ты согласишься пойти в бой — в реальный бой! — на машине, в которой ты не уверен на все сто? От которой непонятно чего можно ожидать? Лично я — не соглашусь. Мало ли что еще ему в мозги придет! Привезет прямо к сепарам, а то и вообще заявит, что будет воевать на их стороне. Представляешь, какой это будет для них подарок? Тебе хочется приключений на собственную задницу?

Тангейзер промолчал и отхлебнул из банки.

— Вот! — поднял указательный палец Дарий. — И мне не хочется.

— Привык я к нему, — робко сказал постлейтенант.

— А я что, не привык? Я тоже привык, однозначно! Хороший он парень, хоть и болтливый не в меру… — Силва коротко вздохнул. — Но это же не фанатов футбольных утихомиривать, это на самом деле воевать! Представляешь, какие проблемы он создать может? Не-ет, пусть производители с ним и разбираются. Или его тащить на Уралию, или пусть челябцы эти к нам. Что бы там он ни говорил о тестировании, но веры ему нет. Мозги у него явно не в порядке. Изменившаяся реальность… Ритуал какой-то, видите ли… Прогулки по пространству и времени… — Он покачал головой. — Закончим здесь, информацию в министерство передадим, вернемся в часть — и надо его вырубать. Вот когда прочистят ему мозги и гарантию дадут — тогда пожалуйста. Только мы с тобой к тому времени уже в другом месте будем. Только при нем ни слова, Тан! Бунт машин, может, и сказка, но сказки иногда становятся былью… А учитывая эту самую архамассу, вообще неизвестно, какое коленце он может выкинуть.

Тангейзер помолчал и издал протяжный тяжелый вздох.

— Как-то жалко Беню… И вообще, такое чувство, будто мы его предаем…

— Ничего себе! — поднял бровь Силва. — Лечиться мы его отправляем, а не предаем. Ты же вроде уже не маленький, Тан!

Постлейтенант снова вздохнул и поднял глаза на командира:

— Вот он говорил о том, что груйк этот в колледже учился… И имя девушки называл. Это ведь можно проверить? Вдруг так и есть на самом деле?

— А я почти и не сомневаюсь, — ответил Дарий. — Значит, где-то у него в базе имеется такая информация. Он же когда-то говорил, что слили в него челябцы все что можно было. Вот он ее у себя в памяти и отыскал.

— А источник этот огненный? — не сдавался Тангейзер.

— Да то же самое! — воскликнул Дарий и подался к постлейтенанту. — Тан, я тебя прекрасно понимаю, но не записывайся в адвокаты, ладно? Мы не в детском саду, и это не игрушки. Сам ведь знаешь, что с мозгами у Спинозы дело плохо, но все равно стараешься его выгораживать. Всё, закончили разговор! Я принял решение, и точка. Вставай, работа ждет не дождется!

Танкисты поднялись на ноги и направились в разные стороны, к расставленным тут и там приборам. И не заметили, как над кустом, у которого они только что сидели, неслышно взвился в небо темно-серый диск воздушного разведчика.

А минут через пять супертанк заговорил, вновь взявшись за стишки:

Но поскольку говорил он тихо, а танкисты были далеко от него, то они не услышали этих слов Бенедикта Спинозы.