Владимир Третьяков: Марсианские тайны

Так и не найдя ничего подходящего, Володя внезапно вспомнил, что у него за плечами висит универсальный ключ, способный открыть, практически, любую дверь. Он снял карабин, несколько секунд осматривал его приклад, как бы соизмеряя крепость приклада с надежностью замка, после чего, не желая рисковать, вздохнул и передернул затвор.

Грянул выстрел, пуля сделала свое дело, и замок, трепыхнувшись в предсмертной конвульсии, упал на песок. Сожалеть, о его преждевременной кончине, не было времени. Створки гаража распахнулись, и Пеньков бросился к стоящему всегда наготове краулеру.

Он вдавил педаль газа и привычная к таким маневрам водителя машина, радостно взревев, начала набирать скорость. Но почти тут же Пенькову стало ясно, что показать класс езды, достойный лучших гонщиков, ему сегодня не удастся. Усиливавшийся с каждой минутой ветер, поднимал тучи пыли, из-за чего видимость упала до минимума. Не помогли делу и мощные фары, не способные своим светом пробить клубящуюся впереди стену.

Кроме того, была опасность на высокой скорости не успеть затормозить и врезаться в группу следопытов, а потому пришлось сбросить обороты и чуть ли не на самой малой скорости двигаться вперед вдоль цепочки почти заметенных ветром следов.

Краулер прошел уже две трети расстояния до Старой Базы, когда Пеньков, сквозь тучи пыли, наконец, заметил фигуры своих товарищей. Он притормозил рядом с ними, приглашая Рыбкина сесть в кабину, а остальным подал знак лезть в кузов.

– Чего так долго? – спросил Феликс, едва только машина двинулась. – И что там за стрельба была?

– Наш «шутник», оказывается, хорошо подготовился к сегодняшней операции, – ответил Пеньков. – Он, понимаешь, замочную скважину водой залил, так мне пришлось замок выстрелом сбивать. Такие дела.

– Я в детстве, помнится, как-то раз с соседом таким же образом пошутил, – усмехнулся Феликс. – Вредный такой дядька… И я тоже воды в замок налил.

– И…?

– Что – «и»? – Феликс вновь усмехнулся. – Тайное, чаще всего, становится явным. Отец отстегал меня ремнем за ту диверсию так, что я потом неделю на заднице с трудом сидеть мог.

– Странно… – промолвил Пеньков.

– Что – странно?

– Ты всегда производил на меня впечатление высокоинтеллигентного человека, а, поди ж ты, тоже в детстве изрядным шалуном был.

– Да я и сейчас иногда способен, – задумчиво произнес Феликс, – только все реже и реже. – Он немного помолчал, а потом сказал. – Не могу понять…

– Чего? – не понял Пеньков.

– Да с кем мы имеем дело? Если это чьи-то шутки, то большей глупости и придумать трудно…

– А если это не шутки? – перебил его Пеньков.

– Вот и я, думаю…

– Вдруг, контакт?

– Контакт… контакт… Но с кем? – Внезапно Феликс подобрался, словно вспомнив о чем-то важном и крикнул:

– Эй, там, в кузове, не спать, вести наблюдение, подъезжаем уже.

– Не спим, пытаемся наблюдать, но кроме пыли, пока, ничего не видим, – отозвался Матвеев, но уже в следующую секунду его голос приобрел совсем другие интонации. – Нет, я его заметил, вон он, впереди нас.

– Где? – взволнованно уточнил Феликс.

– Пятнадцать градусов слева по нашему ходу. Смотри внимательно.

Володя и Феликс развернули головы в указанном направлении и в клубах пыли, действительно, увидели смутные очертания бегущего человека, направлявшегося в сторону Старой Базы.

– Ну-ка, прибавь! – скомандовал Феликс, и тут же переключился на следопытов. – Эй, на борту, не вздумайте там стрелять, он живым нужен. Но карабины, на всякий случай, держать наготове. Кто его знает…

Пеньков немного прибавил скорости и расстояние между краулером и незнакомцем начало быстро сокращаться.

– Феликс, смотри, – крикнул Пеньков, когда до незнакомца оставалось метров пятнадцать. – Это не наш человек. Смотри, как он одет.

Рыбкин поднял на лоб очки и протер глаза.

– Да, уж, – произнес он, наконец. – Вряд ли это кто-то из наших. Одет он как-то не так, а на голове, вроде нечто, напоминающее чалму. Давай, Володя, только будь осторожнее, тут могут быть зыбу… – последнее слово Рыбкин не успел произнести, потому что краулер словно наткнулся на какое-то препятствие и, клюнув носом, замер на месте.

«Умная» автоматика тут же отключила двигатель, мерное рычание которого тут же сменилось заунывным воем ветра.

– Все-таки влетели… – через несколько секунд промолвил Пеньков. – Феликс, ты как?

– Нормально, – отозвался Рыбкин. – Чего мне будет, если я по инструкции привязан к креслу. Да и скорость была не такой высокой. Жаль только, что этого не догнали, – добавил он, имея в виду «диверсанта». – Бежит, как спринтер…