Анатолий Дубровный - Экспедиция к мигающей звезде

– Бум! – помогая себе голосом, показал руками Марк.

– И вы можете об этом так спокойно говорить?! – до Холка начало доходить что произошло.

– Неужели вы думаете, что если я начну волноваться и заламывать руки, бум будет меньше, – изумлённо поднял брови первый навигатор. – Поверьте мне, это ничего не изменит, бум неотвратим! – под хихиканье Алины закончил Марк. Капитан, укоризненно посмотрев на своего помощника, монотонным голосом продолжил:

– Это будет, если мы ничего не предпримем, Захаров выясняет степень повреждений. Но я вижу, – капитан посмотрел на светящуюся панель перед собой, – наших ресурсов хватит совершить посадку.

– Робинзоны космоса, как романтично!.. – начал первый навигатор, капитан снова укоризненно на него посмотрел:

– Марк!

Но эстафету уже подхватила Алина:

– Мы сядем на необитаемой планете, а судя по спектру, там есть жизнь, возможно даже разумная! А может очень разумная! Если там есть люди, а на такой чудной планете люди должны обязательно быть, мы заведём себе, как настоящие робинзоны по Пятнице…

– И по другим дням недели тоже будем… – продолжил Марк, но увидев нахмуренные брови капитана, поднял руки: – Молчу, молчу!

– Вполне может быть, что эти разумные будут не совсем разумными и захотят нас съесть, – заметил Родриго Гонсалес, четвёртый член научной экспедиции, до этого молчавший.

– Тогда мы сделаем это раньше и сами съедим, каждый своего Пятницу, – не выдержал Марк.

– Я не согласна, – заявила Алина, – кушать неизвестно что и только по пятницам? Диета это, конечно, хорошо, но…

– Так, прекратили балаган, – строго сказал ван Вейдн, которому надоело делать страшные глаза. – Экипаж, займитесь делом! Готовим корабль к посадке! Пётр Ильич, мы совершаем вынужденную посадку, успокойте своих сотрудников, ничего страшного не произошло, обычная нештатная ситуация. И займите свои места по штатному расписанию… Да, ложитесь в противоперегрузочные ложементы, вы должны были проходить инструктаж. Алина, помоги нашим учёным.

– Штатное расписание начинает выполняться во время нештатных ситуаций, – не удержался Марк от комментария.

В Башне Мудрецов собрались все сильные маги королевства и прилегающих земель. Обычно волшебники такого уровня стараются избегать столь тесного общения с большим количеством себе подобных, но общая опасность собрала на этот раз всех. По всем признакам начало сбываться пророчество Азукумана: на мир надвигалась опасность! И возмущения астрала об этом ясно свидетельствовали. Те маги, что это увидели, оповестили остальных. Никто не стал отказываться приехать, общая опасность сблизила, и распри на какое-то время были забыты. В предсказанный час небо разорвалось и появилось… Что это такое – определить никто не смог, это не было похоже на архидемона, собирающегося начать последнюю битву, в горниле которой должны были погибнуть не только расы разумных, населяющих Зовану, но и всё живое. Мир должен был превратиться в раскалённую пустыню! Маги образовали большой круг и объединёнными усилиями постарались выбросить неизвестное нечто в астрал, но оно туда не хотело и упиралось, как могло, вернее не упиралось, а высокомерно игнорировало все усилия волшебников. От напряжения маги взмокли, от некоторых пошёл пар и даже посыпались искры.

– Коллеги, если оно не хочет проваливаться в ту бездну, откуда появилось, то может наоборот?… – начал мэтр Тилимасси, выдающийся ум современной магической науки, ему тут же возразил мэтр Гулимион, не менее выдающийся ум, всегда вступавший в спор со своим коллегой:

– Уважаемый коллега, что вы подразумеваете под этим – наоборот? Как мы сможем наоборот?

– Коллеги, коллеги! Не спорьте! Вы разрушаете круг, тем самым нарушая течение силы! – прекратил препирание седобородых магов другой мэтр – Грассилино, он, может, был и не таким выдающимся умом, как первые двое, но он был придворным магом, а следовательно, имел влияние на короля Маритоса. Король прислушивался к мнению своего придворного мага, когда распределял ассигнования между Магической Академией, ректором коей являлся мэтр Тилимасси, и Академией Магии, которой руководил мэтр Гулимон. Оба выдающихся ума замолчали и уставились на руку их кормящую – мэтра Грассилино. Оба ректора его не очень любили, вернее, совсем не любили, потому что не были для него авторитетом, но почтительно терпели, а вдруг во время очередного распределения грантов Грассилино вспомнит, даже пусть и невзначай, нанесённую ему обиду. Придворный маг кивнул, удовлетворенный тем почтительным вниманием, коим был удостоен (остальные маги в той или иной мере принадлежали к школам одной из академий и поддерживали их ректоров), и попросил пояснить мэтра Тилимасси, что он имел в виду.