Виктор Грецкий - Zona O-XA

Глава 7

В работу снова был введен Язык. Он никогда не упускал возможности поболтать на халяву.

– То что ты на нем сидишь у тебя пока не вызывает сомнений? – спросил он у невидимого собеседника, кивком головы показывая Мозжу, мол работай, я зацеплю его.

– Нет, ты не в нем, а на нем. В нем ты будешь, когда в ящик сыграешь.

– Так вот, браток, знай, жизнь – штука полосатая. Полоска белая, полоска черная…

– А? Ты меня уже козлом называешь? Говоришь, что это ты еще в брюхе у мамки знал? Это хорошо.

– Хорошо говорю, что у тебя брюхо было. Значит не клон, и еще Человеком можешь стать. Значит с тобой еще можно говорить по-человечески.

Голова почувствовала, как программа самостоятельно плавно включилась и начала закачивать необходимую информацию.

– Только бы успеть, – мелькнула у нее мысль, в то время как Язык решительно продолжал делать свое дело.

– Столько клонов вокруг развелось, что нормального Козла встретить – стала большая редкость!

– Ну, здравствуй, Козе’л! Дурилка картонная! Мне до фени, где ты: в Калифорнии, на Канарах, или на Колыме…

– Последнее место не знаю, – мелькнула мысль в Накопительном устройстве Навигатора, – опять Язык импровизацией занимается. Она его когда-нибудь доведет до цугундера или полного обрезания. Ишь, как шепелявит сука! Это из-за него мы все горе хлебаем уже третье тысячелетие.

– Не отвлекайся, – зашипело Левое полушарие. Это он время тянет. Ты ж, сволочь, старая рухлядь, опять не успеваешь закачивать мозги. Давно я говорил, что тебя надо в расход.

Накопитель задрожал, представив процесс переплавки, и, забыв о Языке, напрягся до предела.

– Мне до фени где ты в Калифорнии, на Канарах или на Калыме, – повторил Язык, зло плюнув в сторону накопительного блока. – Кстати, как Калыма? Не сидел, не знаешь?

– Все отлично, – захохотало Правое полушарие, – есть привязочка! Россия – мать вашу!

– Кончай, Язык, отдыхай! Всего лишь одна восьмая часть суши на этой гребаной планете! Потери будут даже меньше допустимой нормы, всего двенадцать процентов.

Но произошло что-то не стандартное. Время не остановилось, пространство не сжалось, как это обычно происходило при захвате в тиски Крошкой Кэт, очередной планеты. Космический разум ее угрюмо молчал, а эта уже обреченная планета, под названием Земля, продолжала спокойно висеть на месте, как ни в чем не бывало. Один только Язык напряженно продолжал свою байду, причем совсем уже не картавя.

– Золотишко отмываешь, или уже лес валишь? В Лефортово подтянут? А до этого в Нигерии прел на нарах? Все, я тебя достал и ты отваливаешь? Отваливай, я тебе еще раз говорю, мне по барабану кто ты: Крестный отец, или урка последняя; в законе, или шестеришь; новый русский, или старый еврей. Я знаю одно…

– Язык обречен, – пронеслась информация через Левое полушарие. – Это царапанье его уже не спасет, но нам может оказать такую Услугу!

– Давай родной, давай еще чуть-чуть, не время сейчас обижаться, – видя затравленный взгляд Языка, взмолился Накопитель. – Знаю, что я козел и все мы козлы. Выноси, родной, промашка вышла, сам видишь.

В это время на Земле заговорили сразу четыре ранее спящих вулкана, и левый глаз Навигатора моментально превратился из зеленого в лиловый, увеличившись в размерах в три раза.

– Я знаю одно, – вновь повторил Язык и сделал большую паузу. – По-моему я еще здесь, – вихрем пронеслось в его сознании и сразу отдалось одновременно в каждой косточке.

– Я знаю одно, – уже увереннее снова сказал он, – то, что мы с тобой оба еще здесь в этом мире, который у нас принято называть материальным.

– Че несет, – подумала Жопка, проснувшись. – Наверное, опять обрезание ему сделали вот и завелся, – зевнула она, но в это время у нее внутри что-то засвербело, и Жопка все же решила послушать и разобраться, что ж тут все-таки происходит, чтобы не оказаться как всегда крайней. Таким образом, весь организм Навигатора стал работать как часы.

Языку полегчало. Он понял, что в этот раз пронесло. – Крайний был раз, – мелькнула у него предательская мысль, от которой он заговорил в три раза быстрее.

– Вот, а теперь вернемся к нашим баранам, – подмигивая всем сразу двумя глазами, сказал Язык, уже точно понимая, что пеленг взят, и ниточка не оборвалась.

– Ты зря обиделся на меня, брат. Про полосатую жизнь знают все, но не все знают, как эти полоски расположены.

– На самом деле они вертикальные. Вертикальная белая и вертикальная черная. А ты подымаешься снизу, вверх по этому дерьму под названием Жизнь.