Светлана Туровская - Героический Эпос о Юрае Гарине и Тите Германове

«Что за наваждение,» – тряхнул он головой, силясь отогнать миражи прошлого. – «Это все снег, как учили,» – и усмехнулся. Рукой дотронулся до сугроба в желании слепить пальцами комок, но, к удивлению, не смог. Глупость какая, второй рукой он попытался проделать то же самое, и опять безуспешно. Пальцы попросту не могли проникнуть в толщу снега! На вид рыхлый, пушистый, привычный, снег лежал уплотнившимся, сгруппировавшимся телом. Оно будто затаилось, насторожилось и притихло в сговоре с фонарем.

Упавшая на рукав снежинка, на вид крупнее остальных, оказалась достаточно тяжелой, чтобы ее падение физически ощутить, и при пристальном рассмотрении совсем не походила на те демонстрационные экземпляры с шестью лучами из Особого отдела. «Сегодня определенно день открытий!» – подумал он, вспоминая утреннее происшествие. Он стряхнул ее, но вопреки земному притяжению, снежинка описала волнообразную траекторию, и, пока приземлялась, он готов был поклясться, соседние хлопья едва заметно сдвинулись, кто правее, кто левее. Послышался щелчок – будто пазл стал на место.

–Свентин, неси короб, есть экспонат, – позвал он помощника.

«Опять оно собирается, выходит, удары не помогли, сгущение идет полным ходом. И этот фонарь – место сборки? Какая удача, что я его вычислил. Так…Как работать с этой массой?» – мысли беспорядочно перескакивали с идеи на идею, обрывались, запутывали его самого, что он не мог оформить их в одно толковое суждение. «Чертовщина, снег стал сильнее, надо срочно нестись в Управление…ты помнишь ее лицо? Еще не забыл? А как она смеялась, моя Атталея… чтоб тебя!.. где Свентин с коробом?! А тот закат в наползающей фиолетовой дымке…»

– Свентин! – поторопил он, видя, как помощник с неохотой пробирается по сугробам. Напарник был еще в большей прострации – все-таки годы подготовки в отделе выручали – глаза блуждали, взгляд ни на чем не фокусировался… беда! Еще надо суметь выбраться отсюда.

– Ты держи крышку крепче, смотри на меня и повторяй слова устава – не останавливайся, – проинструктировал он Свентина.

Сам он аккуратно стал вроде гладить снег, а вроде и пытаться что-то нащупать; прикрыв глаза, растопырив пальцы, он хотел что-то почувствовать не внешнее, а внутреннее и ждал подсказки. Вдруг движение прекратилось, он в мгновение, как клещами, ухватился за кусок снежного сгустка и потянул на себя. Разворачивалась настоящая шаль, плотная, белая, искрящаяся от света фонаря алым, богато исчерченная узорами, скорее технического назначения, и он готов был поспорить, что она изучала его. Ее прочность поражала: ни одна петелька не нарушилась, пока он укладывал ее в короб.

Когда они со Свентином стали удаляться от фонаря, пробираясь через снежные отвалы, он то ли услышал то ли почувствовал в груди вопль. «От Фонаря?..» И мгновенно перестали путаться мысли, такая светлая холодная пустота накрыла его…

Дорога до Управления не заняла много времени. Без промедления о нем доложили, созвали совет, приняли. Но отличиться на этот раз не удалось, поскольку находка из короба разлетелась грудой бесформенных хлопьев по столу и начала таять.

– Что ты видел? Это оно?

– Микросхемы. Пазлы микросхем, соединенных воедино в одной материи.

– Сможешь предоставить материал в отдел Расшифровки Памяти?

– Думаю, да.

Одевшись, он еще долго сидел дома у монитора записи и размышлял о действительной надобности той предстоящей расшифровки. «Ребята, конечно, добросовестные, честные, но уж больно не хочется, чтобы самое дорогое выворачивали на изнанку. С другой стороны, память отформатируют, упорядочат, сотрут ненужное, я уточню что, и будет порядок. Перестанут надоедать воспоминания, они столько полезного времени настоящей жизни съедают». Его мысли опять утекли к таможне на Нептуне, к Атталее и ее смеющимся, поблескивающим змеиным глазам. Он придавался этим моментам со всей волей и жизнью, хотя прошло уже пять лет, и по направлению она несла службу на одной из планет в системе Денеб из созвездия Лебедя, изучала удивительный мир флоры, славившийся на всю галактику.

А ведь у него тоже были когда-то планы и мечтания, ведь он буквально грезил полетами и после практики на рубеже Солнечной системы был точно уверен, что его рекомендуют к полетам. Но в заключительном отчете и характеристике значилось, что его качества будут незаменимы на Земле, в Штабе, в Управлении, в Командном пункте – где угодно, только не на просторах Космоса. Престижно, не поспорить, было остаться на Родине – тысячи мечтали оказаться на его месте, работать и командовать отсюда на всю Систему.