Марина Туровская - Щенок и коробочка

Не понимаю, зачем в квартирах держат животных. Большим собакам в них тесно, гулять три раза в день – себя не любить, а таскать на руках лохматую собачонку стоимостью в тысячу долларов – извращение.

Морских свинок просто жалко. Сидят в пластиковых коробках, а у некоторых так совсем в трехлитровой банке. Садизм.

А кошки? Что им делать в квартире, где нет травы, простора и мышей? Каков смысл их существования в бетонной клетке на восьмом этаже? Где у нас здесь мыши? У нас даже мух нет, у всех на окнах сетки.

Поэтому на все просьбы моего пятилетнего сына завести собаку, я нежно, но решительно отвечаю: «Нет!» И хомяку – нет, и попугаю – нет, и даже черепахе, хоть она и спит под батареей половину зимы.

В субботу у меня, как обычно, происходила генеральная уборка нашей квартиры, а пятилетний Геночка хулиганил на детской площадке под присмотром всех соседок, выгуливающих детей и внуков. Я, одновременно протирая стекла окон, поливая цветы и готовя обед, выглядывала на улицу, наблюдая за сыном, то качающимся на качелях, то с успехом отобравшего у семилетней Кати ее куклу Барби и закопавшего ее в песочнице. Но Катя легко откопала куклу, дала подзатыльник Гене и пошла жаловаться бабушке. То есть все шло, как всегда… Но тут Генка пропал из поля моей видимости.

Двор у нас спокойный, далеко от дороги, соседки все знакомы с детства. Куда мог деться мой ребенок? Куда угодно. Я находила его в подвале дома, в гостях у друзей, в старой машине без стекол и даже спящего в обнимку с собакой у мусорных баков.

Сменив домашние тапки на босоножки, я, как есть, в халате и с тряпкой в руке, сбежала вниз. Открыв дверь подъезда, первым делом оглядела двор с гуляющими малышами, мамочками с колясками и «бдительными» бабульками, увлеченно смотрящими очередную серию мелодрам в планшетах. Моего сорванца на детской площадке не было.

А он стоял ровно передо мной, такой маленький, в смешных шортах и в клетчатой рубашечке и завороженно смотрел на рыжего щенка в руках молодого мужчины. Мужчина не выглядел опасным. Мало того, он оказался даже очень близко мне знакомым. Мой одноклассник Жорик-уморик, то есть Евгений.

– Привет, Кать, – поздоровался он и протянул Генке рыжего пузатика.

– Спасибо, – прижав к себе щенка, сын так посмотрел на меня, что стало ясно – не отдаст. Даже если я опять «ласково» ему откажу.

– Спасибо, конечно, Женя, но забота у тебя какая-то… не к месту. У нас в семье не держат домашних животных. Если я в детстве приходила с котенком и песиком, отец наказывал меня, вводил комендантский час. Отбил желание на всю жизнь.

Сын Генка, одноклассник Женя и щенок без имени слушали меня с большим вниманием, а я вертела в руках тряпку и понимала, что говорю полную чушь. И все от нервов. За шесть лет, что я не видела Евгения, он кардинально изменился. Никакой он теперь не «уморик», а соблазнительный молодой мужчина в хороших джинсах и в футболке на рельефном теле, и я стою перед ним ненакрашенная, располневшая и в халате. А раньше, в школе я была звездой, а Женя – закомплексованным влюбленным пацаном.

– Мамочка, можно я пойду погуляю? – Геночка переминался с ноги на ногу от нетерпения. Ему так хотелось похвалиться щенком.

– Можно. – Отказать ребенку у меня не хватило сил, хотя по работе мне приходится разбираться с мужчинами, постоянно нарушающими трудовой режим.

– Ур-ра, – закричал Гена, отчего щенок прижал уши и поджал хвост. – У меня собака!

В секунду Генка оказался на детской площадке.

Повод для разговора с одноклассником пропал и я, разглядывая кроссовки Жени, проблеяла:

– Как дела?

– Нормально. – Засунув руки в карманы джинсов, Евгений тоже засмущался. – Вот, пришел.

– Никогда не думала тебя снова увидеть. – Стараясь беззаботно улыбаться, я старательно втягивала живот и выпрямляла спину. – Странно, ты успешный строитель, но вернулся в наш городок. – Почему-то не хотелось уходить от Жени, но стоять перед подъездом, на виду всего двора становилось неудобно.

– Я только вчера приехал в город. – Достав руки из карманов, Женя стал вертеть в руках какую-то круглую синюю коробочку. – Контракт закончился.

– А что ты там, в Африке, строил? – не зная, куда девать руки, я стала складывать тряпку сначала в два раза, потом в четыре… блин, и маникюр у меня наполовину слез.

– В Сирии. Дома восстанавливали, дороги… – была в словах Евгения недосказанность, и касалась она явно меня.