Андрей Скоробогатов - Космофауна. Зверь беглеца

– Да, хотелось бы. Сейчас вот отправился на поиски Ефима Скоморохова, говорят, он мне поможет.

– О, старина Ефим. Будьте бдительны, он весьма словоохотлив. А в киноклубе можно было бы выступить, я бы с удовольствием посетил выступление.

Лифт поднимался наверх медленно, минуты две. Когда мутные полупрозрачные створки открылись, свет ударил в глаза – солнце здесь светило намного ярче. Вместе со светом пришли запахи – давно позабытые ароматы села, смешавшиеся с металлической вонью старых конструкций. Вокруг лифта росла трава, а совсем рядом высился кривой забор чьей-то усадьбы.

Аристарх указал Егорову направление и попрощался, и поэт зашагал по частным кварталам. После трамвая и встречи с гопниками Егоров испытывал лёгкий дискомфорт, но драться не пришлось. Вспомнил полезный совет о том, что диким животным не следует смотреть в глаза, и ему удалось пройти незамеченным мимо нескольких сельских компаний. Вид зелени и небольших домиков даже несколько поднял настроение.

Наконец, Егоров качнул ветхую дверь калитки дома по адресу Агротехническая, пятнадцать, и прошёл в огород.

Внутри, вокруг приземистого длинного барака с двумя подъездами, царило буйство зелёных красок. Знаток агрономии разглядел бы здесь огромные лопухи кустов тыквы и кабачка, побеги огурцов, грядку с горохом и пару мультиплодовых яблонь. У фасада желтели побеги хмеля, карабкающиеся по перилам куда-то наверх.

Над первым подъездом, деревянным, со стёртыми ступеньками, висела рукописная кривая табличка с незнакомыми фамилиями, но Егоров решил не сдаваться и прошагал к следующему. Интуиция не обманула – над дверью красовалась надпись: «Кв. 3 – Скомороховы, кв.4 – Шкодины». Егоров уже собрался стучать, как дверь отворилась и на порог вышла полноватая женщина в грязном переднике: Она хмурилась и угрожающе держала половник в руке, но увидев странную внешность поэта, спросила:

– Чего хотели, господин хороший? Огурчиков зашли покушать?

– Мне к Ефиму Скоморохову, по поводу выступления. Я космический поэт.

– Фима-а! – рявкнула дама в сторону дома. – К тебе гости! Проходите пока в кухню.

Его повели по коридорам мимо открытых дверей. Квартирка показалась не такой уж тесной, но бедно обставленной. В обстановке царствовал так называемый уральский стиль – старина, дешевизна, экономность, перемешанная с чуточкой провинциального мещанства. Мебель либо доживала свой второй век, либо была грубоватой, самодельной. В прихожей на стенах вместо обоев висели плакаты старинных качканарских шансонье. Никаких современных приборов – интеллектуальных гарнитуров, автоплит, роботов-уборщиков, принятых в Суздальской Империи, тут не обнаруживалось. Да и вообще приборов было немного – вычурный светильник, бессарабский плеер с мультфильмами и пыльный кухонный комбайн-синтезатор модели позапрошлого века. Не замечалось даже привычного в частных домах принтера-трёхмерника.

Зато целый угол кухни, куда привела его хозяйка, занимал хитрый прибор с кучей трубок, в котором Егоров увидел детали от кислородных компрессоров, блок охлаждения от станционного кибер-уборщика и большую надтреснутую колбу-ведро для переноса дефлюцината, стиснутого, вероятно, с чьей-то яхты. Всё устройство вибрировало, бурлило, гудело и испускало странные запахи. Егоров вглядывался в строение прибора, и у поэта прямо-таки зазудило внутри любопытство – он никогда не видел ничего подобного и не мог догадаться о предназначении.

Хозяин дома неторопливо вошёл на кухню, почёсывая подмышку. Это был коренастый усатый мужик с пролысиной и выпученными рыбьими глазами, чуть постарше Леонида. На его пузе красовалась рваная и, по-видимому, этническая майка, а штаны на ногах странно провисали в коленях.

– Добрый день, уважаемый, – пожал он руку Егорову. – Ефим Савельевич. Инженер, директор киноклуба «Заводчанин». Извиняюсь, что в домашнем.

– Леонид, – коротко представился Егоров. – Поэт.

Отчество своё он предпочёл скрыть. Судя по паузе, Ефима Савельевича это немного насторожило – традиции заставляли обращаться друг к другу по имени и отчеству, но хозяин не стал сходу ввязываться в спор о нормах этикета.

– Рассказывайте, что вас сюда привело?

– Мне вас порекомендовали в командном отсеке, – сказал Егоров, и Ефим Савельевич тут же расплылся в довольной улыбке. – Сказали, что вы можете организовать моё выступление.

Упоминание командного отсека возымело действие.