Olga Vel - 2070

– Беги, играй! – кивнул я. – Мне тоже уже пора.

Вадим попрощался и побежал к друзьям. Те обступили его и начали наперебой задавать вопросы, а тот, явно довольный вниманием, нехотя отвечал.

Я же быстрым шагом направился прочь со двора. Пройдя по тихой улочке, я вышел к остановке как раз в тот момент, когда к ней подъехал нужный мне автобус. По радио, включённому на полную громкость, передавали сводку новостей: в честь приближающегося праздника власти решили устроить дополнительный выходной, синоптики обещают аномально жаркое лето, которое скорее всего затянется до октября, подготовка к международным соревнованиям идёт полным ходом, а группа учёных из Москвы выступила с докладом о новом методе заживления ран.

За окном пробегали знакомые улицы, на которых каких-то тридцать лет назад царили разруха и нищета. Тогда Земля медленно и мучительно погибала: военные конфликты с применением химического оружия, практически уничтожившие экологию, эпидемия тридцать второго года, унёсшая половину населения Земли, нищета и голод, свирепствующие пару десятков лет – всё это стало предвестником надвигающегося апокалипсиса. В 2040 году мы были на грани вымирания, и люди со всех стран объединились для возрождения нашей планеты. Учёные и политики обещали светлое будущее, в котором будут полёты в космос к далёким планетам, а про войны, бедность, голод и болезни мы будем знать лишь из уроков истории да старых фильмов и книг. Нам говорили, что для построения идеального мира нужно всего лишь двадцать лет. Мы слышали длинные вдохновляющие речи, верили и ждали, что наступит это прекрасное время, что осталось потерпеть ещё немного. Молодые радовались, что именно им уготовано построить новую жизнь из руин старой. Ещё вчерашние школьники мечтали, как их дети родятся уже совсем в другом мире, они уже не узнают и не поймут, зачем люди убивают друг друга, почему бывает голодно, что такое нищета, боль, страх. И к 2060 году мы получили обещанный Рай. Родившись в 2040 году, я своими глазами видел, как строится новый мир, рос и взрослел вместе с ним, оставляя смутные воспоминания о руинах старой жизни где-то глубоко в памяти, словно страшный сон. Для меня уже не было ничего странного в отсутствии какого- либо оружия, ведь оно теперь на было не нужно, а голод и нищета казались мне страшными сказками. Переродился и мой родной город, Санкт- Петербург. Злачный и полуразрушенный район, где я жил первые несколько лет своей жизни, исчез, и на его месте раскинулся парк и жилой комплекс, а в центральных районах были отреставрированы тысячи домов и разбиты сотни скверов и садов. Реки с большим трудом очистили и подняли со дна тонны мусора и металлолома.

Через несколько остановок я вышел возле небольшого парка, в центре которого расположился научный центр, в котором я работал уже двенадцать лет. Поздоровавшись с охранником, который курил возле входа, я прошёл в вестибюль. У одной стены стояли низкие диванчики, напротив был вход в кафе, а прямо напротив входных дверей расположились лифты и лестницы. В это время здесь было тихо и пустынно. Повинуясь привычке, появившейся ещё в мою бытность студентом, я приезжал минут за сорок до начала рабочего дня. Мне нравилось ходить по безлюдным коридорам мимо запертых дверей, возле которых висели экраны, на которых можно было посмотреть список сотрудников, публикаций, научных проектов и достижений.

Поднявшись на пятый этаж, я прошёл по слегка изогнутому коридору к своей лаборатории. На экране красовалась надпись «Лаборатория лазерных технологий и взаимодействия лазерного излучения с живыми организмами». Двери, заблокированные на ночь, открылись после введённого мною кода, и я зашёл в лабораторию. Просторное помещение было разделено на три секции. Слева от двери, возле окон, расположились рабочие столы, посередине и справа стояли столы с экспериментальными установками, тумбы и шкафы с оборудованием и необходимыми для работы веществами и деталями. В дальнем углу была небольшая зона отдыха со столом, несколькими креслами и кухонным столиком. Окна выходили на восток, и солнечный свет заливал всю комнату и плясал солнечными зайчиками на потолке и стенах. Первым делом я открыл окна, впуская свежий воздух и аромат молодой зелени, и, вооружившись тряпкой, начал протирать экспериментальные установки, рабочие столы и книжный шкаф. Это было своеобразным ритуалом, без которого рабочий день не мог начаться. После я заварил кофе и чай и убрал в холодильник кувшин с водой.