Ренат Ахохов - Змей, задушивший филина

– Его Величество решил прогуляться, какая редкость, – вздохнула Серана по-прежнему безо всякой радости от такого непрошеного визита.

– В своё время мне любо было смотреть на аккуратные лужайки в садах королевы Виктории, – ностальгически улыбнулся Конрад, – Промозглые, сырые, в самом сердце Туманного Альбиона. Прелесть, аж сердце радуется смогу и унынию. Шучу, конечно же. Но я тогда был единственным с улыбкой на лице. На меня как на идиота смотрели. Интересно, парк там ещё? Сто лет там не был. Ах, всё так мимолётно в этом мире. Прошу прощения, я опять разговорился? – Конрад невинно посмотрел на свою собеседницу или, вернее, слушательницу его пространных монологов, прежде чем тихо встать на ноги.

– Да нет, продолжайте, господин, у нас ведь ещё сто лет в запасе.

– Ну, ну. Не надо так обижаться, Серана. Ты когда есть хочешь всегда такая ворчливая, – сказал император.

– Потише, сэр, пожалуйста, – прошептал прихожанин.

– Поверьте, Господь не обидится, – ухмыльнувшись, Конрад ударил тростью по металлическому полу.

Серана, а скорее её тело, будто уснуло и проснулось несколько долей секунды позднее. Моргнув пару раз, она поняла, что это была уже не улица. Сразу стало очевидным отсутствие солнечного света перед ними. Он шёл слева, из широкого окна в деревянной раме. Снаружи была улица незнакомая, но пустые необжитые районы были видны и отсюда, несмотря на…примерно второй этаж. Он не давал самой хорошей видимости. Уличный шум внутрь не доставал. Жизнь здесь била ключом. Не было гвалта и озорных детишек, это были живые, но негромкие разговоры посетителей, болтовня персонала у барной стойки, журчание дорогого вина или чего покрепче. Серана обнаружила себя сидящей на мягком стуле с высокой спинкой, который заменил ей скамейку. Сидела она за деревянным столом, на котором стояли солонка и перечница, салфетки в гравированном держателе. Стены, пол и мебель были сделаны из дерева, тёмного и отдающего хвоей. Хотя то были ароматизаторы, скорее всего. Над головой у новоприбывших был канделябр, на данный момент не светящийся. Проходящий мимо официант подскочил от удивления. Он был готов поклясться, что секунду назад там никого не было. Покачав головой, он поставил бутылку шампанского ровно и продолжил путь между столами. Осмотр достопримечательностей кончился, Серана услышала кашель.

– Прелестное заведение, – сказал Конрад, – они подают лучшее мясо на этой планете.

– И вы так говорите, потому что…

– Я был здесь. Около…пары лет назад, что-то вроде этого. После того, как все дела были сделаны, я мог позволить себе хороший ужин. И чёрт возьми, стейк тут превосходный, а вот виски паршивое, не вздумай пробовать, – он сказал со всей серьёзностью.

– Во время войны вы просто взяли и пришли сюда?

– Я лишь произвёл закупки средних размеров. Ну что же? Давай позовём официанта. Добрый человек, примите заказ, пожалуйста.

Серана даже не успела сделать обдуманный выбор, но и от предложения её собеседника она не отказалась. У него был вкус, этого не отнять. Конрад выглядел, как дитя на Новый Год, когда официант принёс что-то промочить горло. По его словам, прыжок на крупные дистанции вызывает жуткую жажду. Скорее всего он просто нашёл отговорку, чтобы лишний раз выпить. Длань просто смотрела на своего господина и, пожалуй, единственного друга. Всё его поведение всегда казалось ей странным. Конрад часто напоминал большого ребёнка, упивающегося силой, которой он обладал. Но император был далеко не тем наивным простаком, коим его многие считали, это было для него очень натурально, он явно поднаторел в этой стезе внешней наивности и напускной невинности. Конрад был наивен даже там, где притворяться было не нужно, это так. Но что насчёт невинности, сложно представить, будто человек, что совершал ужасные вещи, был невинным на самом деле. Что-то всё же было, чем делиться Конрад просто не желал. Он в целом был покрыт тайнами, они были частью его бытия. Что мог представитель человеческой расы забыть в её стране? Да, он мог использовать…что бы то ни было. Но чтобы попасть на планету столь далеко, нужно было знать, где планета находится. И, насколько Серана могла понять, на этой стороне Млечного Пути о её доме не имели ни малейшего понятия. Конрад ответил просто, он ‘узнал’. В детали император не вдавался, но попросил перестать отвлекать его глупыми вопросами.

Знакомство с ним Сераны было далеко от понятий вежливости. Многим сложно было представить, по какой причине император, столь быстро расправившийся со старой аристократией, решил быть необычайно мягким с некоторыми из них. Очень немногими. Серана была одним из таких исключений, к тому же повышение она заработала небывалое. Её дом и так переживал не самые свои лучшие дни в момент предсмертной агонии старой империи. А когда в него вломились, сожгли его, разграбили, юную девушку приволокли вместе с её семьёй перед главой всего этого разбойного налёта. То был не Конрад, но он не мог не пройти мимо подобного кружка самодеятельности одного из своих подчинённых. Все восставшие предпочитали подчиняться лидеру всеобщего восстания. Те же, кто не желал работать на него, встречали очень болезненный конец. Конрад не потерпел подобного рода инициативы. Он ничуть не проявлял сожаления к убитым подобным образом, не важно, сколь лояльными бы они ни были. Так же было и в тот день, но он пришёл слишком поздно, Серана была последней и потому выжила. Иронично. Он убил своих за бесчеловечность к семейке известной своей жестокостью. Да, многие знали о роде Флавиев, теперь почти истреблённом. Но у Сераны всё равно ничего не осталось, ни семьи, ни родовых богатств.