Алексей Банный - Incarnum

Денис вклинился в толпу и тоже изобразил безразличное ко всему отношение. Но где-то в глубине души проснулось любопытство. И надежда. Он впервые за все время нахождения на этой станции видел вооруженную охрану. Так может это все-таки обычная тюрьма на Земле, а все рассказанное на том собрании не более, чем легенда для предотвращения бунтов и побегов? В это очень хотелось верить. Так сильно хотелось, что все прочие мысли в голове мужчины отошли на второй план. Это точно Земля. Казнь, скорее всего, заменили содержанием в специализированной тюрьме, он слышал о такой практике от лидера их ячейки. А это значит, что можно попытаться сбежать и продолжить борьбу с ненавистным режимом.

Толпа тем временем пришла в движение. Автоматчики отделяли группы человек по десять, и направляли в холл, одновременно подталкивая задние ряды к выходу из коридора. Споро, без сутолоки и спешки. Даже без команд, что говорило о рутинности данной процедуры. Обычная работа, выполняемая регулярно. Мужчине стало нестерпимо тошно от мысли, что и он, и стоящие рядом с ним люди больше всего сейчас напоминают скот. А хмыри в форме выступают в роли пастухов, загоняющих стадо на бойню. Размеренно, партиями, чтобы забойщики успевали выполнять свою задачу.

В холле их ждали человек десять в красных костюмах. Дениса подтолкнули к одному из них, полному, с лоснящимся холеным лицом мужику лет пятидесяти.

– Жалобы на самочувствие или моторику есть? – Толстяк придирчиво оглядел Дениса, посветил фонариком в глаза, а затем сильными нажатиями проверил лимфатические узлы под челюстью.

– Нет. – Ответил Денис, старательно пытаясь сохранить равнодушное выражение на лице.

– Хорошо. Иди к блоку альфа.

У указанного блока его встретила уже знакомая Ирина Игоревна, со сканером в руках. Денис молча протянул левую руку, ладонью вверх. Женщина провела устройством над его пальцами, и пристально посмотрела ему в глаза.

– Фамилия, имя, отчество, дата рождения? – голос женщины был спокоен, но при этом отдавал таким отчетливым звоном металла, что мужчине стало не по себе.

– Титов Денис Егорович. Двадцать пятое февраля две тысячи сорок третьего…

– По коридору до конца. Левая дверь.

И все. Никаких напутствий и пожеланий. Рутина во всей красе. Сколько таких вот, как Денис, уже прошло по этому коридору, терзаясь чувством неизвестного? И сколько прошло мимо этой женщины, что она стала такой холодной, профессионально равнодушной стервой? Титов на секунду отвлекся от мыслей о равнодушии сотрудников станции, и заглянул в один из пересекающих центральный коридор проходов. Архитектура блоков была одинаковой, но у блока «А» обнаружилось одно отличие. Дверей в жилых секциях было всего три. Комнаты тут были явно больше отведенных серой массе пассажиров под номерами. На секунду закралось в сознание чувство сожаления о том, что нельзя осмотреть эти помещения более внимательно, но лишь на секунду. Денис подавил соблазн и продолжил движение по коридору. У выхода стоял еще один вооруженный охранник, и провоцировать его мужчине очень не хотелось.

Титов вышел за дверь и замер. Перед ним лежала ночь. Не непроглядный мрак южной ночи его родной Керчи, а светлая, больше похожая на ночи средней полосы. Но что поразило Дениса больше всего, так это глубина ночного неба. Бездонное, усыпанное искорками звезд, с выделяющимся на их фоне контуром Млечного Пути. Тысячи, миллионы звезд.

Денис удивленно смотрел вверх, а потому не сразу обратил внимание на окрик. А когда чужой голос все же ворвался в его сознание, и он опустил глаза, то увидел в двадцати метрах от себя большой летательный аппарат, похожий на вертолет. Аппарат имел два винта с управляемым углом наклона, и поистине огромную кабину. И именно от аппарелей этой кабины ему махал рукой человек.

– Парень! Оглох?! Давай сюда!!

Титов скорым шагом преодолел отделявшее его от вертолета расстояние, взбежал по аппарелям и оказался в простеньком салоне, который в восемь длинных рядов занимали кресла.

– На небо, что ли, засмотрелся? – Денис повернулся к говорившему и узнал старика, который учил его премудростям новой профессии. – Так, то еще не небо, то обманка. Потолок разрисованный, чтобы вы меньше думали, что делаете, и радовались красоте. Давай на борт живей, не задерживай!

Денис ничего не ответил. Отвернулся и направился выбирать себе место. Он всегда любил летать возле иллюминатора, чтобы было видно и землю с высоты, и слой облаков, пронзаемых самолетом. Но у этого аппарата иллюминаторов не оказалось, а потому он прошел до занятых кресел в голове салона, и сел рядом с невзрачным парнем.