Павел Хохлов - Самый долгий рейс

Не знаю, что даст нам Луна и ее города, но мы должны попробовать. Топлива и кислорода нам хватит с запасом, за это вам переживать не стоит.

Воцарилась тишина. Стены отсека управления «Мальтийского Креста» были к ней привычны. Люди переваривали услышанное. Особенности полета и нюансы приземления их мало интересовали. Им было важно вернуться, пусть не на Землю, так хотя бы на Луну, к цивилизации, чтобы не скитаться по орбите, бродя по станции призраку с кучей мертвецов.

Видя, что все уже сказано и больше не осталось вопросов, Рассел, нарушая молчание, попросил всех вернуться на борт. Доктор Стэнли, тоже было направился вместе со всеми, но командир незаметно удержал его за рукав пиджака.

– Вы знаете и прекрасно понимаете, как мы благодарны вам, доктор Стэнли, – сказал Рассел. – Мы ваши должники.

– И вы прекрасно понимаете, – улыбнулся доктор, отвечая командиру Боинга, – что слова благодарности здесь не уместны. И вообще, я считаю, на сегодня хватит разговоров. Вам необходимо отдохнуть. Мы все в руках судьбы, но не забывайте, командир, что и в ваших тоже.

И Стэнли тяжелой походкой отправился за остальными.

Стюардессы проводили ошарашенных пассажиров на корабль. Рассел с Марко остались, решив с почестями похоронить останки капитана Бейнбриджа и его отряд. Это была непростая задача, собирать рассыпающиеся кости по всей станции, но работа отвлекала от той реальности, в которой они оказались. И это оказалось гораздо проще, нежели отбиваться от несчастных пассажиров.

Только упав в свое командирское кресло, Фрэнк Рассел понял, как бы странно это не было, что безумно устал и проголодался. Возможно, он чувствовал облегчение, от того, что все прояснилось. Что будет дальше, он не хотел об этом думать и не мог. Уже не было сил.

Риццо был удивительно молчалив и задумчив. Создавалось ощущение, что мир вокруг него перестал существовать. Впрочем, так оно и было. Немного переведя дух, командир бодро поднялся с кресла и отправился к стюардессам, желая дать кое-какие указания. Вернувшись, он обратился по внутренней связи к пассажирам.

– Вас приветствует командир Боинга, Фрэнк Рассел. Во время полета на Луну, который займет около девяти часов, вам будут предоставлены деликатесы из наших запасов. С меню можете ознакомиться у наших очаровательных стюардесс. За причиненные неудобства, за счет нашей авиакомпании, всем шампанское. Желающие употребить более крепкие напитки, пожалуйста, оповестите стюардесс заранее о вашем выборе. Желаю приятного полета.

Марко встретил распоряжение командира с улыбкой. Ему понравилась идея угостить пассажиров шампанским и деликатесами за счет авиакомпании.

– Я так понимаю, – продолжая улыбаться, сказал он, – Ты теперь генеральный директор всей компании «Боинг».

– Да. О таком высоком посту я и не мечтал. – Ответил Рассел. – Уж лучше бы остался простым пенсионером.

– Зато теперь можешь угощать шампанским!

Немного помолчав, Риццо мягко добавил.

– Вот только со временем полета ты немного погорячился.

Фрэнк Рассел повернулся ко второму пилоту, не понимая, к чему он клонит. Видя некоторую растерянность командира, Риццо пояснил.

– Знаешь, иногда полеты растягиваются на столетия, – многозначительно произнес он и занялся вводом координат космопорта имени Армстронга, в систему навигации. Рассел медленно увел корабль от «Мальтийского Креста» оставляя его на орбите, взяв курс на Луну. Еще один перелет через пространство в обратном направлении. Что нас там ждет? Что стало с лунной столицей? Встретим ли мы выживших людей? Задавался очередными вопросами Фрэнк Рассел. Время покажет, ответил он сам себе и улыбнулся. Время покажет.

Часть 2

Холодная, красивая, своеобразная, гипнотическая. Луна оставалась независимой несмотря ни на что. Она всегда была рядом с Землей, с ее всевозможными формами жизни, оставаясь при этом недоступной, холодно взирающей с небес на суету. Вот и сейчас, она так же одиноко вращалась вокруг Земли, совершенно не помня, что когда-то давно, по человеческим меркам, на ней жили люди. Она же, совсем не обратила внимания на это долисекундное явление.

Рассел видел ее сейчас именно такой, не признающей полутеней, принимающей только черное и белое, первобытной, полной загадок, страхов и тайн, заставляющих трепетать сердце. Он впервые посмотрел на нее глазами человека, только мечтавшего о том, чтобы побывать на ней, и знал, с каким трудом человечеству дался этот шаг. Но для него это было работой. Любимой работой. И за обыденностью дней, Фрэнк Рассел понял, что потерял это чувство трепета и восхищения, магия уступила место холодным расчетам, бесцветным траекториям и мощным движкам. Сейчас волшебство вернулось и отражалось в его глазах вместе с приближающейся Луной. Волшебство настоящей сказки, злой сказки, с неизвестным и, скорее всего с несчастливым концом.