Павел Хохлов - Самый долгий рейс

– Командир, ты говоришь так, потому что поверил всему увиденному. Но я до сих пор не верю, чтобы там ни писал Бейнбридж.

Второй пилот стал нервно расхаживать по отсеку управления. Рассел знал, что Риццо давно во все поверил, но не хочет себе признаваться в этом. Он был в растерянности и, командиру было искренне его жаль, как и всех, кто оказался на борту сто шесть.

– Нам надо вернуться на Землю! – заявил Риццо и сел в одно из скрипучих кресел. – Я должен все увидеть своими глазами!

– Я тоже, – согласился Рассел. – Но на Землю мы сейчас не полетим.

– Почему? – Риццо напоминал обиженного ребенка, который знал, что из-за дождя он не пойдет сегодня гулять на улицу, но все равно капризничал.

– Потому что это билет в один конец, Марко. Ты же сам все прекрасно понимаешь.

Командир подошел к креслу, в котором сидел второй пилот, развернув его к себе и, наклонившись, крепко сжал его плечи.

– Марко, дружище, возьми себя в руки! – тихо, но строго потребовал Рассел. – Мне тоже сейчас не просто. Поэтому, прошу тебя, не усложняй нашу жизнь еще больше. Один я с этим всем не справлюсь.

Выдержав паузу, Рассел похлопал своего напарника по плечу и, в который раз вернулся к бортовому компьютеру капитана Бейнбриджа. Он прочел его еще раз, от начала до конца, на этот раз вслух, наверное, для того, чтобы написанное там, еще лучше дошло до их сознания. Когда Рассел дочитал, в рубке наступило молчание. Риццо все так же сидел в кресле, облокотившись локтями о панель и спрятав лицо в ладони.

– Мы возвращаемся на Луну? – спросил он сдавленным голосом.

– Да, – ответил капитан. – Судя по записям, нам некуда будет посадить нашу птичку. Мы все разобьемся. Если по прибытию на Луну ничего не изменится, то тогда уже придется совершать аварийную посадку на местности.

– Я с тобой согласен, капитан. Мы должны проработать этот вариант. Сомневаюсь, что возле того города, о котором говорил Бейнбридж, есть космопорт, построенный как раз к нашему прилету.

– Если вообще еще существует хоть какой-то город, – добавил Рассел. – Прошло слишком много лет. Но я все равно запомнил его координаты. На всякий случай. Когда вернемся на Землю, будем придерживаться этих данных.

– Как быть с пассажирами? Расскажем им правду сразу или так и будем продолжать держать их в неведении?

– Нет смысла скрывать от них всю правду. Надо рассказать им все здесь и сейчас, чтобы они могли увидеть доказательства случившегося своими глазами. Так у нас будет больше возможности заставить их поверить в это. Именно заставить – иначе никак. Другого пути нет. Мы теперь все одна команда.

– Да, одна команда, – согласился Риццо, – раз уж оказались в одной тонущей лодке.

– Нет, дружище, – не согласился со своим напарником капитан, – не в тонущей лодке. Но на ней мы попали в океан, у которого больше нет берегов. И от этого становится только страшнее.

Посоветовавшись, пилоты решили привести всех пассажиров на станцию, чтобы все объяснить. В доказательство будет необходимо предоставить записи бортового журнала любому, кто пожелает удостовериться, тем более, они понимали, что никто не поверит сразу. Небольшая экскурсия по залам и коридорам «Мальтийского Креста» будет более чем наглядным примером. Когда пассажиры поверят, не важно, как они на это отреагируют, необходимо будет объяснить причины, по которым Рассел решил сначала вернуться на Луну.

Они с Марко Риццо, вернулись на борт сто шесть, позволив себе короткий сон, который был им просто необходим. В каком бы времени они не оказались, но бессонная ночь, полная тревог и переживаний, от которых вполне можно было сойти с ума, брала свое. Командир рассказал, в общих чертах, стюардессам, в каком ужасном положении они оказались. Женщины приняли обрушившуюся на них новость мужественно. Но Рассел понимал, что это было вовсе не мужество, а элементарное неверие и отрицание услышанного.

Утром, Марко Риццо и обе стюардессы вели, по уже хорошо освещенным коридорам станции, ничего не понимающих пассажиров. Но от того, что в иллюминаторах «Мальтийского креста» загорелся свет, гостеприимства это не добавляло. Наоборот, ничего не понимающие люди видели гораздо больше, чем капитан Фрэнк Рассел, который всего пару часов назад шел здесь, продираясь сквозь кромешную темноту. И тем более, больше того, что они хотели видеть и воспринимать вообще. Рассел ожидал их в рубке капитана Бейнбриджа, решив, что так будет лучше.

Молодая особа брезгливо перешагивала через мусор, валявшийся на полу станции. Эрик Стокс, шедший вместе с доктором Стэнли, трезвый как стекло, помогал женщинам проходить мимо человеческих останков, обнимая их за плечи, поддерживая словами. Стэнли, тяжело дыша, как-то равнодушно реагировал на окружающую обстановку. Его закаленная психика была непробиваема.