Улия Воронина - И сильнее страха

Иногда на опытах присутствовали другие … чаще всего Зоонтенген, с которым Аалеки любил советоваться, и чье мнение единственно и ценил. Других он не слушал, игнорируя их присутствие, их слова вызывали презрительную усмешку или гримасы на его лице, но, видимо, взаимопосещения экспериментов были одним из правил Эгорегоза, которым он вынужден был подчиняться. Кроме того, женщины реже попадались им в качестве объектов, поэтому, опыты, которые проводил Аалеки, пользовались популярностью среди его коллег. Тем не менее, сам Аалеки не любил наблюдателей. Ему не нравилось, когда в его лабораторию входили посторонние. Его раздражало, когда во время опыта присутствующие обсуждали объект, или обменивались пустыми фразами, отпускали шутки, тогда он спешил закончить опыт как можно скорее. Когда кто-нибудь из его коллег подходил к клетке, где сидела Рене, он становился рядом и заметно нервничал. А если нервничать начинала она, он просил отойти и закрывал ее клетку непрозрачным материалом. Он дорожил ей, как ценным объектом своей работы…

У нее было быстрое привыкание к боли. Он сам восторженно говорил ей, что еще никто на его опыте и опыте его коллег так быстро не адаптировался к боли. Да, она могла долго ее терпеть, с третьего, а иногда и со второго раза она к ней привыкала, улучшалось перенесение боли на физическом и психическом уровне, даже если доза и время увеличивались. Она погружалась в боль, как в воду, и начинала…ею жить… находила в ней образы, анализировала ощущения… Таков был ее организм, как она думала. Но Аалеки сказал:

– Ты слабая, но очень гибкая, ты способна приспосабливаться. Это потому, что по-настоящему, ты боишься вовсе не физической боли… Видимо, это из-за родителей, дорогая. У тебя слишком сильна потребность в любви и слишком недолго счастье быть любимой ими… Да, именно. Это твое слабое место, или, как сказали бы древние из твоего мира, это твоя аххилесова пята. Но не бойся, я никому не скажу!– тут в его глазах начинали лукавиться искринки близости вперемешку с издевкой…

Аалеки любил рассуждать о результатах своей работы, сидя прямо у лазерных прутьев ее клетки. Он говорил, что рядом с ней ему легче думается. Рене думала, что он просто не относился к ней как к живому существу, для него она всегда была чем-то неодушевленным и без надежды ожить. Даже когда он гладил ее волосы, или кожу, или когда после того, как избавлялся от нежелательных гостей, открывал ее клетку, приносил ей что-нибудь со своего стола, и кормил из рук, заботливо и осторожно промакивая уголки рта мягкой салфеткой.

В школе, на курсе по экстремальным ситуациям их учили защите. Подумать только, целый курс она училась притворяться смирившейся, сломленной и растерянной, но не быть такой на самом деле, копить силы, ждать случая…Но здесь все было другим. Ее сломали за три недели. Она испытала на себе все виды страха, все его стадии, вплоть до безумия…

Долгие месяцы она оставалась одна в темноте из страха и боли. Долгие, долгие месяцы. Пока случай ей не помог. Впрочем, это нельзя назвать просто случаем, она выстрадала это, как бог, когда его распяли.

Она почти не помнила, как это случилось… может не хотела, не могла себя заставить вспомнить.

Аалеки ставил открытый эксперимент. Перед этим, он долго объяснял ей, дрожащей от предчувствия близкой муки, что это очень важно для его работы, объяснял так, словно она его ассистент, а не лабораторный объект. Потом был стол. Ее окружили монстры похожие на людей внешне. И началась боль. Она длилась очень долго…ее разрезали, жгли, кажется, обливали кислотой… Сначала она терпела, даже пыталась привыкнуть к ощущениям, познать их глубину и остановиться в восприятии боли как таковой. Но они усилили воздействие, и это длилось так долго… Большую часть опыта она кричала и пыталась извиваться, но ее тело и суставы были плотно зафиксировали аппаратами. Наконец, когда она была уже слишком слабой от сопротивления, все закончилось. Они сняли перчатки и погруженные в обсуждение ушли в зал для конференций. Радостно возбужденный Аалеки впервые забыл включить регенеративный аппарат, который всегда заканчивал любой опыт, приводя измученное тело объекта в порядок… Забыл. Она лежала час, другой, муки не заканчивались. Она лихорадочно ждала его. Вот сейчас он вернется, нажмет кнопку и выдвинется камера, ее окутает облако пара, она заснет на несколько минут, и потом, ей уже не будет так больно… но он не возвращался. Она даже не могла потерять сознание, он ввел ей препарат, поддерживающий центральную нервную систему!.. К концу третьего часа мук, туман поплыл над ней, потом под ней и она перестала ощущать боль, да и себя тоже. Перед этим ей показалось, что ее душа, тусклая и слабая, отделилась от тела, поднялась над столом и, увидев оттуда истекающую кровью, жалкую страдающую оболочку, дрогнула … А потом ее «я» погасло, как и все окружающее, погрузившись в долгожданную черную пустоту