Улия Воронина - И сильнее страха

– Тоно, где ты будешь спать?

– А что, мечтаешь присоединиться? И не мечтай!

– Я и не думала! Просто не знаю, которая из комнат будет моя.

– Та, что меньше. Жаль, что не намного.

– Ладно.

Рене безропотно унесла вещи в меньшую комнату, и закрыла дверь. Все. На сегодня ее муки закончились. Но, с этим выводом она поспешила. Только распаковала вещи, как дверь в ее комнату распахнулась, и Тоно со стаканом в руке по-хозяйски остановился на пороге. Он теперь слегка покачивался на каждом шагу, а по лицу, при виде ее пижамы, расползлась насмешливая улыбка. Вот теперь, он действительно был изрядно пьян.

– Ну, что, женушка, не спишь, ждешь, не смотря ни на что?

– Иди спать, Тоно, я уже ложусь.

– Иду!

Он пошел прямо на нее.

– Тоно! Пожалуйста, прекрати!

– Почему? Ведь мы теперь женаты, а ты всегда мечтала выйти за меня! Признайся, наконец, ты до смерти влюблена в меня, поэтому и устроила всю эту заварушку, а?

– Ничего подобного! Тоно, ведь мы договорились!

– Договорились жить, как и муж и жена, я помню. К тому же, сегодня ты вела себя сносно, и, я настроен великодушно! Вся эта церемония, поздравления и пожелания… Пожалуй, я даже расчувствовался!.. Поэтому, так быть, сегодня я могу сделать тебя счастливой полностью. Эта пижама неплохо сидит на тебе, когда ты не горбишься! Только, она слишком консервативна для первой брачной ночи. Подойди, я поправлю пуговицу…

Он улегся прямо на ее постель и раскинул руки.

– Ну, что ты там стоишь? Беги, пока зову.

– Тоно, мне это не нужно.

Он устроился поудобней, подперев голову рукой. Язык слегка заплетался, но мыслил он по-прежнему язвительно:

– Неужели? Как же так? Неужели сама управляешься?.. Что, какие-то особые приспособления, приемы? Может, продемонстрируешь?

– Иди спать, ты просто пьян, и говоришь ерунду!

– Да что ты! А я- то думал, ерунду говоришь ты!

Он встал, и медленно, почти не качаясь, подошел к Рене. Резко схватив ее за руки, он сжал их силой, так, что она не могла вырваться, а потом приблизил свое лицо.

– Ну, теперь расскажи мне, как сильно ты меня любишь!

Он и предположить не мог, какой это было для нее пыткой, чувствовать кого-то так близко, осознавать себя в его власти. Целый день она сдерживала себя, но теперь, терпение кончилось и силы иссякли. Страх вышел из-под ее контроля. Рене, издав какой-то жуткий звук, вдруг вывернулась из его рук, при этом одна ее рука вышла из сустава. Так и не почувствовав боли, только неудобство, она ударила его ногой в пах. Ошеломленный Тоно, рухнул на колени, и боль отделила его от реальности на несколько минут.

К тому времени, как он пришел в себя, Рене уже успела вправить себе руку. Когда он дал о себе знать стоном, вместо слов, она подала ему стакан с обезболивающим и антиалкоголем.

Он резко оттолкнул ее руку, расплескав часть напитка, но Рене все же удалось заставить его выпить оставшееся. Он протрезвел почти сразу.

– Прости. Мне пришлось…

– Черт!… Какая же ты стерва!

– Но ты нарушил наш договор! – проговорила она в отчаянье. В ее планы вовсе не входило сделать его своим заклятым врагом в первый же день.

Тоно зло прищурился, приходя в себя окончательно.

– Я просто хотел тебе, идиотке, приятное сделать. Заметь: не себе! Да если я глазом моргну, сотни сбегутся и почтут за счастье!… А на тебя, вряд ли и слепой позариться, поняла, убогая? Ну да, я вижу, ты хорошее не ценишь, что ж, дело твое. Сиди здесь, как договорились. И не смей ко мне сунуться, вышвырну вон безо всяких!

Разгневанный Тоно удалился, с силой хлопнув дверью, которую она тут же закрыла на задвижку и заслонила столом, так как настоящего замка в двери не было.

С тех пор лучше их отношения не стали. Несколько коротких и мучительных для нее встреч с его друзьями, и, слава богу, Тоно оставил ее в покое в соседней комнате, в ее собственном мире за тысячи световых лет от него.

Прошли три месяца. За это время Тоно несколько раз улетал в короткие командировки на неделю-другую, но в основном находился дома. Его ворчание и недовольство не прекратились. В плохом настроении, Тоно довольно часто, особенно, когда они по утрам сталкивались на кухне, изводил ее придирками и попреками. Однако, ничего другого она и не ожидала, поэтому, чувствуя себя более в безопасности, чем раньше, думала о нем скорее с благодарностью. Его претензии теперь сводились в основном к тому, что она более не поддерживает легенду их отношений, и ему самому приходиться придумывать более или менее правдоподобные отговорки, когда его друзья интересуются, почему она не с ним, а то и вовсе пропускать из-за нее вечеринки.