Наталья Эзер - Таурус. Том первый

Однако интерес Бату к Дарье был не только практический, девушка понравилась ему и внешне – таких лиц на базе он еще не встречал. Женщины вообще там работали нечасто, в основном они мелькали среди обслуживающего персонала и изредка среди ученых-исследователей. Многие консервативные адыкерцы смотрели на сложившуюся ситуацию через призму религии: их шокировала независимость и безрассудство, как они полагали, прибывших на базу немногочисленных женщин, которые трудились здесь без присутствия отца, брата или супруга, перемещались по пустыне с оружием, но без мужского сопровождения и вообще вели себя, как неправоверные. Фалих-младший воспринимал происходящее иначе: насколько он был осведомлен, обескровливающая жара Тауруса не предполагала активного привлечения представительниц слабого пола в экспедициях, что и объясняло их низкую численность, но коли уж он сталкивался с ними на базе, то относился с уважением.

Осознав странную, едва ли не физическую тягу к Белых, юноша на мгновение испугался своих мыслей, ведь это было бы слишком дерзким выпадом с стороны недоучки, заурядного жителя пустыни, пусть и сына хакима. Покалывающее ощущение стыда и страха прокатилось по его коже, но когда неконтролируемые эмоции схлынули, он вдруг подумал, что мог бы начать с Дарьей диалог, расспросив ее о звездолетах и космосе, а тяга к знаниям никогда не порицалась этими людьми, и в тяге этой не было никакого греха. В силу того, что Фалих-младший не страдал нерешимостью, не терпел сомнений и колебаний, он быстро принял для себя решение во что бы то ни стало познакомиться этим вечером ближе с Белых.

Размышления юноши были прерваны прокатившимися над пустыней отрывистыми криками какого-то хищника. Охотник находился на подветренной стороне бархана, что могло выдать его присутствие, кроме того, туши рептилий также могли привлечь своим душком голодное животное, поэтому Бату предпочел скорее вернуться в поселение, дабы избежать нежелательной встречи в надвигающихся сумерках.

Между тем тридцатитрехчасовые сутки на Таурусе истекали, звезда неуклонно «тонула» за горизонтом, окрашивая небо сначала в алые, затем в лиловые, а потом в меркнущие сиреневые тона. Температура ощутимо понизилась, жара уступила прохладе, и всё поселение принялось погружаться в густой сумрак, нарушаемый лишь мягким светом окон и ламп, подсвечивающих верхушки минаретов. Но вскоре из-за гряды гор показались две луны, яркие и близкие, и темнота отступила. Некоторые растения в саду Адыкера и у дороги, ведущей к мечети, начали светиться, развернув свои бутоны и листву по направлению к лунам. В воздухе над рекой повис серебристый туман, легкий ветер закрутил его и погнал к Адыкеру. Прохладная дымка полупрозрачным полотном раскинулась над поселением, медленно накрыла его и принялась тихо таять. Адыкер полностью преобразился, окрасившись в аметистовые и голубые тона ночных растений-фонариков.

На улице перед главным зданием начали собираться люди, вдоль дороги зажглись фонари-шесты, слышался смех и говор, зазвенела посуда. Кто-то с присвистыванием и притоптыванием принялся голосить на старо-арабском песню, и в такт ему зазвучал бубен.

Летчица проснулась от шума, бросила взгляд в окно и обнаружила, что уже стемнело. Спохватившись, она с трудом поднялась – травма к ночи начала пульсирующе ныть, – и вспомнила про свой коммуникатор, однако в набедренном чехле его не оказалось, зато там было немало песка. Белых предположила, что устройство выпало в момент ее падения из лап хищника на песчаный склон. Заставив себя мысленно сконцентрироваться, продумывая все варианты для связи с базой, Дарья натянула лётный костюм и включила встроенную радиостанцию, однако та упорно не выходила на связь со спутниками – в наушнике гарнитуры слышались лишь «белые» шумы. Таким образом, связаться с базой не представлялось возможным, оставалось надеяться, что поможет в этом антенна Адыкера и поселенцы.

Белых подошла к окну и всмотрелась в сумерки. На дороге у дома-мечети разворачивалось настоящее пиршество: люди выносили низкие столики, заставленные фруктами и выпечкой, по периметру дороги раскладывались коврики и подушки, которые занимали в первую очередь старики, спешащие вытянуть ноги и затянуть в свои легкие кальянный дым. Женщины средних лет суетились, организовывая угощения, разливая напитки в чашки, раздавая детям и старикам сладости; некоторые девушки беззаботно танцевали, а юноши слаженно играли на лютнях, дудках и бубнах. Небольшая группа людей, взявшись за руки, принялась танцевать, и Дарья узнала этот восточный танец – это был халай.