Полина Гедон - Лемниската

Капитан злобно посмотрел на электронные буквы. Резко откинул рукой тарелку так, что она звонко укатилась на пол. Встал из-за стола и пошел в отсек с тренажерами.

Беговая дорожка удачно располагалась у иллюминатора. Капитан снова замер, разглядывая звезды. Он монотонно бежал, два километра, пять, десять… Система быстро уловила сбой.

«Превышен лимит кардиотренировок. Остановитесь»

Но Капитан не слышал. Он продолжал бежать по инерции, поглощенный всеобъемлющей махиной космоса. Он слышал его музыку, утопал среди звезд. Но что-то резко изменило картинку. Капитан напряженно сморщился, вглядываясь в темную бездну. Он провел рукой по стеклу, стараясь ухватить пальцами то, что увидел.

Капитан резко отключил дорожку и направился в грузовой отсек.

– Камера спасения за бортом! – крикнул он, нажав по кнопке «emergency». Он уже нажимал по ней ранее. Это был единственный алгоритм, который запускал произвольную работу системы. Так он пытался получить общение. Но программа быстро понимала его намерения и отключалась.

И вот теперь, впервые, он нажал эту кнопку по назначению.

«Спасательная капсула находится в глубокой гибернации. Определить жизнеспособность не представляется возможным».

Приятный голос озвучил все перспективы. Капитану это было совсем не важно. Такая находка, пусть даже с мумией внутри, могла скрасить не только день, а целое десятилетие.

– Загружай, – скомандовал он. И корабль пошел в сторону капсулы, медленно поглощая ее в себя.

Маленький космический гроб. Каждый, кто отправлялся в такую капсулу знал, что его могут извлечь через неделю, или через годы, или никогда. Он был готов к смерти внутри этой железной коробки посреди беспощадного космоса. Был готов никогда не достичь дома.

Капсула зашла в отсек. Ее нагрели, продезинфицировали. Едкий пар наполнил помещение.

Капитан подошел к ней совсем близко. Космическая пыль плотно облепила окошко, не было возможности разглядеть, кто внутри.

– Проверь системы жизнеобеспечения, – обратился он к компьютеру.

– Системы функционируют, но существо внутри вероятно скончалось.

– Вероятно? – Капитан постарался соскоблить пыль ножом, но ее молекулы плотно скрепились со стеклом.

– Я не смогу это узнать до полного отключения сеанса гибернации, – ответил голос системы.

– Как долго это займет? – Капитан сдался и перестал пытаться очистить окно капсулы.

– 42 часа. По моим данным вам необходимо лечь спать.

Едкий сухой воздух затруднял дыхание. Яркий пылающий диск солнца доводил до кипения поле боя.

Адам был в гуще событий. Вокруг звенели клинки, кричали мужчины, гремели доспехи. Он чувствовал, как колени истерлись в кровь от седла. Один враг, другой – Адам ловко отбивал их атаки своим мечом. Он старался сразу рубить голову, чтобы не доставлять мучений. Но это не всегда удавалось. Если бы не придумали доспехи – умирающих мучительной смертью и брошенных на поле боя калек, было бы меньше.

Адам резко замер, его оглушил громкий свист. Он схватился за свою щеку. На ладони отпечаталась кровь. Стрела пролетела немного задев его.

Адам обернулся. Позади стоял Соматофилак Анон – телохранитель царя. Для него была уготована одна единственная миссия в бою – защищать предводителя так, чтобы он сам не знал об этом. Самые меткие лучники империи были собраны для охраны, о существовании которой не знал тот, ради кого их собрали. Царь должен чувствовать, что его защищают боги. Армия должна знать, что его защищают боги.

Адам знал, что он был для Анона препятствием, и стрела должна была пройти сквозь его тело. Тот факт, что она лишь слегка задела его, не был случайностью. Телохранитель постарался спасти обоих, сильно рискуя.

Адам поклонился ему в знак благодарности. Теперь он был его должником.

Капитан открыл глаза и долго не мог понять, где находится. Запах пота и железа все еще стоял в носу. Он разглядывал мутную серую обивку корабля и снова погружался в сон.

Серый переливающийся хром, Адам прикоснулся к нему и вздрогнул. Кто-то еще находился рядом. Он встал с кровати и уловил запах ягод. Яркий, искрящийся аромат.

– Черная смородина. Ты пахнешь черной смородиной, – громко произнес он и повернулся к ней.

Теперь он видел ее лицо. Совсем четко, совсем явно. Ее русые волосы и очень светлые глаза. Он молчал, стараясь запомнить каждую черту. Выцветшие брови, ямочку на правой щеке. Она застыла в своих переживаниях, пока не почувствовала на себе его взгляд.