Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

Есть и серьезная проблема: некоторые наши юноши испытывают отвращение к выполнению своей миссии. Они считают человеческих самок низкопробными и скучными тугодумками, которых слишком легко завоевать. Как правило, так полагают те, кому посчастливилось свести знакомство с женщиной нашей расы. Но я сам более тридцати лет женат на представительнице человеческого рода и могу их заверить: иногда спокойнее иметь спутницей жизни ту, которая не блещет особым умом. Таким образом, любые попытки нашей молодежи создать обособленный клан следует пресекать в зародыше. Нам еще далеко до двухсот пятидесяти миллионов, того минимума, который следует достичь, прежде чем сбрасывать – если мы того пожелаем – маску.

Оратор сел. Президент поднял руку:

– Доклад принимается? Нет возражений? Передаю слово Хуану Гомесу из Испании.

Встал невысокий смуглый мужчина с большими и пленительными черными глазами.

– После падения диктатуры Франко и возврата к Республике ситуация заметно улучшилась благодаря распущенности нравов или, по крайней мере, ослаблению общественного давления на независимые умы. План выполняется на все сто. В этом году мы рассчитываем на более чем три тысячи положительных ро́дов.

– Карло Брольо, Италия.

– Ситуация также удовлетворительна, особенно на юге и в центре.

Один за другим высказались представители Франции, Англии, Германии, Скандинавских стран, СССР, Китая, южноамериканских государств, Антильских островов, Полинезии и так далее. Когда настал черед США, все взоры устремились на Дональда Джонса. Атлетическая мощь сочеталась в нем с шармом киноактера, которым он и являлся, уже много времени оставаясь идолом для девушек и женщин всего мира. Он встал с несколько самодовольной улыбкой на губах.

– У нас также все в порядке: результаты превышают ожидания более чем на десять процентов. Должен, правда, заметить, что я изначально нахожусь в более благоприятном положении, но мои не столь удачливые коллеги тоже потрудились на славу.

– Сколько у вас сейчас? – поинтересовался кто-то.

– На данный момент – пятьсот сорок четыре.

– Далеко вам еще, не так ли?

– Так мне всего тридцать!

– Господа, господа, у нас все-таки рабочее заседание! – прокричал председательствующий, хватаясь за колокольчик. – Что ж, – добавил он, когда смех в зале стих, – показатели, следует сказать, вполне удовлетворительные. Сейчас мы, согласно традиции, произнесем наш обычный тост. Завтра и в последующие дни комиссии соберутся для подготовки нового десятилетнего плана. Следующее собрание пройдет в Мадриде в тысяча девятьсот восьмидесятом году.

Он нажал на кнопку вызова. Вошли официанты, толкая перед собой столики на колесиках, заставленные бокалами и шампанским. Разлив вино по бокалам, обслуживающий персонал удалился. Тяжелые герметичные двери закрылись.

– Друзья мои! – провозгласил председательствующий. – За Homo superior! [41] Высшего человека (лат.) . За генетическую победу! И главное – за нашего Пращура, который сумел, живя в мире, где наука еще не существовала, познать собственную натуру и в одиночку приступить к реализации плана, который и поныне все мы пытаемся воплотить в жизнь!

Все выпили с серьезным видом.

Оставшись один в опустевшем зале, председательствующий с минуту-другую задумчиво созерцал портрет молодого еще мужчины в старинном костюме. Казалось, тот не сводил с него живых глаз.

– Нелегко ему, должно быть, пришлось одному! – Губы его растянулись в улыбке. – И однако, это уж слишком! Тысяча три! Даже интересно, удастся ли Дону Джонсу побить его рекорд!

Очень-очень давно, во мраке времен, за пределами людской памяти, посреди Океана лежал чудесный остров. Небо над ним всегда было голубым, солнце сияло над многочисленными лесами, озерами и реками, полями и городами людей. В городах к лазурному небу поднимались высокие, величественные сооружения и храмы с позолоченными крышами. Народ там был красивым, мудрым и сведущим в магии. Над ним царили справедливые и спокойные боги. В главном храме столицы существовала Школа мудрецов, которые преподавали науки самым одаренным молодым людям. Среди них выделялся Хор-Атла. То был хрупкий юноша с блестящим умом, но речи его были суровы и горьки, а сердце источено сомнением и честолюбием.

Стоял прекрасный тихий вечер. Солнце только что исчезло за западным горизонтом, и звезды мерцали над башнями города. Мягкий свет падал из окон, и воздух был нежен, как песня любви. Он дрожал от легкомысленного смеха девушек.