Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

Умбопа тщательно настраивал большой телескоп. Установленный в носовой части звездолета и предназначенный для удаленного изучения планетных систем, необходимость посещения которых все еще была под вопросом, этот аппарат, снабженный электронным усилителем, выдавал фантастические масштабы увеличения. Но и он пока что выводил на экран все то же небольшое светящееся пятно, не имевшее определенной формы.

– Придется подождать, капитан, – проговорил темнокожий астроном своим басистым голосом африканца, более глухим, чем любой европейский.

Они принялись ждать, в тишине, нарушаемой лишь сообщениями дальномерного поста и репликами радистов, тщетно пытавшихся восстановить контакт с другими , – «пока ничего, капитан».

Впрочем, тихо было в каждом уголке «Искрометного». Закупорившись в герметических отсеках, люди ждали приказа, который развязал бы яростное сражение или, напротив, положил конец боевой тревоге. Снаружи, за тонким – каким непрочным он сейчас казался всем! – корпусом корабля, звезды прорезали космическую ночь своим светом без лучей, а где-то вдали, под звездолетом, вертелась планета, к которой они летели с исследовательской миссией от имени всего человечества и за которую другие, возможно, желали с ними побороться. До сих пор экспансия человечества в космосе носила миролюбивый характер, пусть даже десятью годами ранее людям и пришлось вести непродолжительную войну с кцлилями.

Запищал передатчик, и Оливарес нажал на кнопку приема.

– Капитан, теперь мы совершенно уверены, что, помимо естественных, никаких других форм энергии планета не излучает. Ни радиоволн, «ни волн Кольбака», ни радиоактивности не отмечено.

– Стало быть, на ней нет разумной жизни или, по крайней мере, промышленной цивилизации.

– Разве что, капитан, они нас засекли и теперь прикидываются мертвыми!

– Цивилизация – это вам не тюлень, Хоркарнак: она никогда не прикидывается мертвой! К тому же ничего не было выявлено и в момент приближения. Беда в том, что если эта небесная Земля девственно-чиста для нас, такова же она и для них.

Капитан указал рукой на экран, где по-прежнему светилось небольшое пятно. Оно заметно увеличилось в размерах. Умбопа подкрутил маховик телескопа:

– Теперь мы уже различаем форму!

– Если это можно назвать формой!

– Что бы это ни было, ни к нам, ни к клэнам, ни к хополпопам, ни к синерийцам, ни к…

– Нет смысла перебирать всех, Кемаль, – остановил его Тераи. – Это действительно нечто новое.

– Вероятно, они не такие традиционалисты, как мы или любая другая известная нам раса…

– Это уж точно! Наши звездолеты сохранили первоначальный внешний вид, остались веретенообразными либо сферическими…

– Что-то вроде этого предлагалось в те времена, когда наши предки считали, что смогут завоевать космос с помощью атомных ракет.

– Да, но гораздо более простое!

Чужеземный летательный аппарат теперь четко вырисовывался на экране. От шаровидной центральной части отходили, словно шипы морского ежа, лучевидные структуры, каждая из которых заканчивалась небольшой сферой. Ни двигателя, ни силовой установки заметно не было.

– Должно быть, как и мы, они используют космомагнетизм…

– Капитан, капитан! Телеконтакт!

Крик офицера связи заглушил комментарии. Телеэкран, тоже включенный, расцвел всеми цветами радуги. Все семеро застыли в напряженных позах. На какую-то долю секунды бегущие цветные полосы упорядочились, и на экране мелькнула картинка.

– Вы видели?

– Да, но это…

– Первые повстречавшиеся нам гуманоиды!

– Не может быть! Изображение было столь мимолетным, что наши глаза…

– Так или иначе, они пытаются установить контакт.

– Быть может, мы уловили эту картинку совершенно случайно…

– Это при их-то техническом уровне? Вот только к кому…

– Она возвращается!

Картинка на экране остановилась. Выглянувшее из глубин космоса, на них смотрело лицо – лицо гуманоида! Разумеется, он не принадлежал ни к одной из земных рас. Под длинными золотисто-зелеными волосами, над необычными, фиолетовыми, в форме продолговатой миндалины, глазами – раскосыми, совершенно азиатскими – возвышался гладкий и узкий лоб. Нос прямой и тонкий, рот – обычный, без прогнатизма, кожа – теплого смугловатого оттенка. Шея – длинная и грациозная, уши – маленькие, но мясистые, лицо – треугольное; чуть приподнятые уголки рта сообщали лицу выражение милой иронии.

– Боже правый, до чего же она прекрасна! – воскликнул Мишо.