Курт Лассвиц - На двух планетах [litres]

Дверь распахнулась. Тори стоял в комнате.

– Где? – спросил он только. Но он не стал ждать ответа. Ведь иначе и не могло быть, – она была на корабле, а корабль находился в саду. В мгновение ока он был у двери веранды и быстро растворил ее.

Здесь уже стояла Исма, прислонившись к перилам лестницы. С бьющимся сердцем ожидала она результата. Торм остановился на миг, когда узнал ее, но только на миг. Потом она очутилась в его объятиях. Как долго, они не знали сами.

– Войди сюда, – промолвил он наконец. Больше он ничего не мог сказать. Он почти внес ее в комнату. Там никого не было. Грунте и Зальтнер вышли через другую дверь. Они держались за руки и глядели друг на друга. Исма дрожала. На глазах ее выступили слезы. Это был он, тот, который ее покинул в расцвете своей мужской силы, полный радостных надежд и уверенный в победе, его волосы поседели, напряжение и забота наложили глубокие морщины на лоб, она бы с трудом его узнала вновь, – только его голубые глаза сияли прежней задушевностью.

– Ты опять со мной! – рыдала она. Она обвила руки вокруг его шеи, но он нежно отвел их и посмотрел на нее серьезным взглядом, полным горечи и любви,

– Исма, – проговорил он медленно, – ты не знаешь, кого ты обнимаешь.

– Я знаю, Гуго, я знаю. Наши верные друзья, которые привезли меня сюда, рассказали мне все. Я знаю, почему ты был далеко, почему ты не спешил ко мне. Это было нехорошо с твоей стороны, но я это понимаю, – я заодно с тобой и потому я здесь.

– Мне грозит суд и нужда, – позор, который карает нарушителя закона. Ты не знаешь всего. Я не оправдал доверия марсиан на полюсе, я посягнул на их имущество, я бежал, совершив насилие, сбросив сторожа вниз, я ошельмован, пока Нумэ у власти. На тебя я не имею никаких прав, ты находишься под защитой Ну, ты свободна. – Но снова бежать от тебя, после того, как я тебя видел, – это ужасно!

– Нет, нет – воскликнула она, прижимаясь к нему опять. Я тебя теперь не отпущу от себя, и во всем этом нет ничего ужасного. Все, что ты сделал, – ты сделал ради того, чтобы прийти ко мне, и теперь я разделю с тобой твою участь, ты ничего не должен бояться. Наши друзья возьмут нас туда, куда рука Нумэ не достигает.

Он покачал головой.

– Это невозможно, – с милости от тех, кого я считаю врагами человечества, от разрушителей моего счастья, – это невозможно.

– О, как ты можешь так говорить! Зальтнер находится в таком же положении и он без колебаний принял помощь Ла, он взял ее в жены по законам Ну.

– Он может так поступать, потому что любит ее. Я же ненавижу эту марсианку. И мы оба разведены по закону Ну.

– Мы разведены? Кто это постановил? Этот закон – ничто без нашей воли. Он охраняет нашу волю от чужого вторжения, но против нашей воли он не властен. И я никогда, никогда, – о Гуго, как ты можешь думать, что я тебя оставлю, я, которая сама была виной нашей разлуки, – я стояла здесь на этом самом месте, когда умоляла Элля повезти меня на северный полюс, потому что я думала тебя найти в течение дня, а прошло два года – не по моей вине.

– Не напоминай мне о нем, – резко прервал он ее. – Эти два года, о! Когда я вернулся и подошел к твоей двери, из нее вышел он…

– Гуго, – сказала она, умоляя, – страданья ожесточили тебя, иначе ты бы так не говорил. Да, Элль мой друг, самый верный, самый лучший, ты это знаешь, и он нам это всегда докажет. Ты только что сказал, что я свободна, но где я сейчас? Во дворце культора или здесь, в убежище изгнанника, который меня отталкивает? – Он долго смотрел на нее, потом притянул ее к себе.

– Прости меня, – сказал он, – ведь это правда, ты здесь у меня, моя дорогая. Что нам до людской молвы? Я страдал, и беда тяготела надо мной. Но суд пошлости не коснется нас. Как же мы дадим отпор марсианам, если не будем сознавать в себе внутренней свободы? Но у меня разрывается сердце при мысли, что я не могу удержать тебя открыто, потому что я сам не имею пристанища, пока планеты движутся по своим путям. Потому что одно я хочу сохранить, это – мою гордость, и спасения по их милости я не хочу!

Исма откинулась назад и посмотрела ему удивленно в глаза.

– Если не по их милости, – проговорила она медленно, – то остается только одно: по правде.

Его глаза расширились, когда он ответил: – Если я тебя верно понимаю.

– Доверься Эллю. Скажи ему все и выслушай его мнение. И если понадобится, предстань перед их судом. Я же буду с тобой.

Он колебался: – Это значит, – я предаю себя в его руки.

– Он благороден и велик.

Торм нахмурился. Он долго думал. Наконец он сказал: