Денис Фролов - Спасатели

Дверь в энергоблок была открыта. Внутри был человек в скафандре. Работающий с консолью. Член экипажа? Нет. Чужой скафандр. Другой цвет, другие маркировки. Чужак. Что чужак здесь делает? Он не знал. Нужно было принять решение. Чужак управлял реактором. Он мог убить его снова. Он задумался, пытаясь принять решение. Слишком велик риск, понял он. Он должен спасти корабль. Ему не должны мешать.

Он ринулся вперёд. Чужак успел обернуться, что-то держа в руке. Яркая, обжигающая вспышка. Сигналы повреждений нахлынули на него, сбивая с толку. Ослеплённый, он нанёс удар и ринулся назад по коридорам. Спрятаться. Опасно. Нужно вернуться в большое тело. Выполнить приказ. Спасти корабль.

Мэй не покидало гложущее беспокойство. Сидя в своём кресле на мостике в компании неподвижной, слившейся с кораблём Новиковой, она в очередной раз просеивала обрывочные сводки обсерваторий с Пелагеи и данные с рассеянных «Буревестником» зондов. В сводках приводилась лишь сухая статистика: светимость, плотность излучения, колебания спектра. Вся информация шла с разрывом в несколько лет: за RN-2974 никто не вёл постоянных наблюдений.

Вот оно! Она зацепилась взглядом за данные трёхлетней давности. Яркое увеличение светимости звезды, почти в три раза выше нормальной. Необычайно мощная звёздная вспышка. «Достаточно мощная, — подумала Мэй, — чтобы пробить щиты корабля и заставить спрятаться в астероидном поле». Суда без щитов плохо переносили звёздные бури. Экипаж защищала обшивка, но сложная, эфемерная аппаратура вроде квантовых вычислительных блоков и гипердвигателей исправно сгорала даже от небольшого чиха звёздной радиации. Корабль без компьютеров слеп и глох. Корабль без гипердрайва застревал посреди звёздной бездны без возможности пересечь её. Насколько часто такие бури приключались в этой всеми забытой системе? Мог ли «Светлячок» попасть в одну из них?

Определённо, да. RN-2974, насколько могла судить Мэй, как раз остывала после одной из таких, сияя на добрые 20 процентов ярче обычного. Что куда хуже, теперь надвигалась вторая буря. Выпущенные «Буревестником» дроны передавали на экраны завораживающую картину с поверхности звезды. Над бескрайним пылающим океаном возвышалась череда огненных арок, плавно, неторопливо колебавшихся из стороны в сторону. Под тем углом, с которого снимал зонд, они походили на нераскрывшийся бутон цветка. Надо было заканчивать дела до того, как этот цветок распустится.

Мэй отдала бы руку, чтобы знать, сколько у них осталось времени. К счастью, они почти закончили. Скоро она отправит Новикову на «Светлячок», та выведет его из астероидов, и они благополучно вернутся домой. Мэй позволила себе короткую улыбку, представляя, как к ней пристанут с расспросами внуки. Те мечтали о космосе и неизменно требовали рассказов о захватывающих приключениях. Приходилось выдумывать и приукрашивать: чем лучше и безопаснее проходил рейс, тем скучнее о нем было рассказывать. Мэй такой расклад устраивал. Лучше уж привирать детям, чем объяснять взрослым, почему их близкие не вернулись из бездны.

Из приятных размышлений её вырвал сигнал радио — Азикиве выходил на связь. Сметя документы с экрана, она увидела лицо врача, смотревшее во внутреннюю камеру шлема. Его выражение ей сразу не понравилось. Напряжённое. Испуганное.

— Капитан? — Таонго тяжело дышал, словно после бега. — На Карла что-то напало.

— Что-то? — напряглась Мэй.

— Или кто-то. Я оказываю ему помощь. Он без сознания, но жив.

Её мысли сорвались с места. Девять замороженных в капсулах, один труп. Спущенный воздух. Два недостающих члена экипажа. Мог ли кто-то из них протянуть так долго и теперь напасть? Зачем?

— Азикиве, вы можете покинуть корабль?

— Только после того, как залатаю рану. Сейчас Карл нетранспортабелен.

— Скафандр в порядке?

— Пробит. Но дыру затянуло мембраной.

Примитивная, но действенная мера предосторожности. Вязкая жидкость, выбрасываемая на место разрыва скафандра и застывавшая воздухонепроницаемой плёнкой.

— Ясно. Азикиве, выбирайтесь оттуда, как только сможете. Подберём вас снаружи пояса и решим, что делать дальше.

Вместо ответа в уши Мэй ударила волна помех. Изображение Таонго пошло волнами и исчезло в заполнившем экран белом шуме. «Началось», — подумала Мэй, чувствуя, как беспокойство переходит в леденящую душу уверенность. Сметя в сторону заглохший канал связи, она снова вывела на экран картинку с зонда.

Цветок раскрывался. На глазах у капитана огненные арки величественно разворачивались, вытягиваясь за пределы звёздной короны, — словно живое существо потягивалось, пробуждаясь ото сна. Распрямившись, потоки плазмы закачались в неустойчивых магнитных потоках, словно акробаты, пытавшиеся сохранить равновесие. Мэй беспомощно смотрела, как одна из пылающих колонн покосилась в сторону и начала падать, схлёстываясь с другой. Вспышка последовала мгновенно: ослепив зонд, она пожрала другие колонны и ринулась вверх, прочь от породившей её звезды. Навстречу «Светлячку» и «Буревестнику».