Денис Фролов - Спасатели

«Буревестник» выпрыгнул из гиперпространства ещё вчера, оказавшись на краю системы. Половину этого времени Карл провёл, просеивая пустой эфир, тщетно надеясь услышать сигнал с пропавшего корабля. Но радио упорно молчало, словно «Светлячка» здесь никогда и не было. Лишь спустя 8 часов безуспешных поисков они напали на след; первой топливный след от двигателей засекла Лена.

«Светлячок» продолжал молчать, даже когда они вышли на дистанцию работы обычного радио. Карл за своё время в спасательной службе повидал множество мёртвых кораблей, и этот явно был одним из них. Они смотрели на корабль глазами выпущенных зондов: угловатый, неуклюжий корпус, заметно меньше «Буревестника», в многочисленных пробоинах которого зияли обнажённые рёбра переборок. Там, где внутри корабля должна была сиять миниатюрная звезда реактора, сканер показывал лишь холодную пустоту. Перед ними была гора недвижного металла, не способная ни летать, ни поддерживать на себе жизнь.

И всё же там могли остаться люди. Кто-то мог спрятаться во внутренних отсеках, куда не достали астероиды. Или вовремя добраться до скафандров, спасшись от декомпрессии. Однажды Карл нашёл выжившего на оторванном от корабля куске обшивки — тот, орудуя сварочным аппаратом, соорудил себе укрытие и сидел в нём в обнимку с десятком баллонов воздуха.

На общем сборе, проходившем в кают-компании, вспыхнул спор между Мэй и Ле… лилимом.

— Да я могу пролететь сквозь это поле с закрытыми глазами! — возмутилась пилот, когда капитан зарубила её предложение подвести «Буревестник» к «Светлячку».

— Не сомневаюсь. Но не на моём корабле. От нас зависят жизни людей — и лишний раз рисковать ими я не стану.

— У вас есть идеи получше, кэп?

— Да, Новикова. И если вы наконец заткнётесь, я смогу их озвучить.

Под полным холодной ярости взглядом Мэй пилот сникла. Капитан удовлетворённо кивнула и обернулась к Карлу — тот сидел в угловом кресле как можно дальше от лилима.

— Уайетт? Полетите в скафандре. Осмотрите «Светлячок» и доложите о состоянии систем. Если он ещё может летать, попробуем вывести его оттуда. Азикиве? — её взгляд перешёл на врача. — Отправитесь с ним. Найдёте выживших и окажете им первую помощь, если она им ещё нужна.

Таонго кивнул.

— А если их придётся эвакуировать? — спросил он.

— Новикова попробует подвести корабль ближе, насколько будет возможно. После этого переправим людей в пузырях.

«Пузыри» — или, как они назывались официально, «компактные системы жизнеобеспечения» — были шарами из гибкой пластали, наполнявшиеся воздухом. Простой, но действенный способ перебрасывать неподготовленных людей через вакуум. Карл собственноручно погрузил несколько десятков таких на борт.

— Ещё вопросы? — спросила капитан.

Вопросов не последовало. Таонго отправился собирать инструменты, капитан ушла на мостик. Карл и сам собрался уйти, готовиться к вылету — но уже у двери его догнал голос Лены.

— Ну и долго ты от меня будешь бегать?

Он замер в проходе, медленно обернулся, чувствуя спиной её взгляд. Лена осталась сидеть за центральным столом, рассеянно водя пальцем по его поверхности. К его удивлению, знакомого гнева в её глазах не было, только отстранённая, холодная задумчивость.

— Ничего не хочешь сказать? Понятно, — её губы искривила усмешка. — Знаешь, Карл, если когда-нибудь ты останешься совсем один… — она замялась, потом махнула рукой. — А, катись ты к чёрту. Удачи тебе на «Светлячке».

Прежде чем отключить голограмму и исчезнуть, она показала Карлу непристойный жест.

Карл закрыл глаза и досчитал до десяти, пытаясь унять крутившийся у него в голове вихрь невысказанных слов. Как он мог объяснить? Каждый раз, когда он смотрел на неё, он видел столь знакомое, до боли дорогое лицо. Бездонные глаза, в которых он всегда так легко терялся. Он знал каждую её улыбку: от обычных, насмешливых и едких усмешек, до тёплых и светлых, которыми она когда-то улыбалась ему.

Но то лицо больше не улыбалось. Тело Лены Новиковой лежало в холодильнике морга на Пелагее, запакованное в мешок, в ожидании, пока Карл наскребёт достаточно денег на достойные похороны. Это же существо украло её внешность и память и теперь ходило, облачившись в них, как в кожу. Глядя на неё, Карл видел лёгкое преломление света на краях голограммы. Крошечное, едва заметное подёргивание правого века — баг в мимической программе. Он знал наизусть каждый алгоритм, каждый кусок кода, дававший ей иллюзию человечности. В любой момент он мог бы подключить к ней микрокомпьютер и за пять минут полностью переписать, превратить в другого человека — или и вовсе стереть подчистую, обратив лилима в мёртвую машинную пыль. Как высказать всё это? Как убедить это существо в собственной фальшивости, когда само оно столь твёрдо считало себя Леной Новиковой? Он не знал. Ему лишь хотелось, чтобы это постоянное горькое напоминание, это привидение наконец оставило его в покое.