Энн Леки - Происхождение

Гладкая стекловидная поверхность защитной жидкости задрожала и пошла волнами, человек открыл глаза и судорожно сел, задыхаясь и кашляя, синяя жидкость потекла у него из носа и рта. Его рука непроизвольно дернулась и пребольно ударила Ингрей. Капитан Уйсин схватил обитателя капсулы за другую руку.

– Все в порядке, – сказал он спокойным, серьезным голосом.

Человек продолжал кашлять, жидкость из носа и рта отделялась от тела и стекала в нижнюю часть капсулы.

– Все в порядке. Все хорошо. Вы в порядке.

Выкашляв остатки жидкости, человек застонал дрожащим голосом.

– Первый раз? – спросил капитан и потянулся за одеялом, которое принес паукообразный биомех.

Обнаженный человек в капсуле прикрыл глаза. Несколько раз судорожно вздохнул и наконец задышал нормально.

– Все в порядке? – спросила Ингрей. Уже на бантийском, самом распространенном языке в системе Хвай, хотя она была уверена, что Палад Будраким понимает и йиирский, на котором говорил Уйсин.

Капитан расправил одеяло и укутал плечи обнаженного.

– Где я? – грубым то ли от страха, то ли от холода голосом спросило оно на бантийском.

– Мы находимся на станции Тир Сиилас, в системе Тир, – ответила Ингрей, а затем обратилась к капитану: – Оно спросило, где находится, и я сказала, что мы на Тир Сииласе.

– Как я сюда попало? – спросило на бантийском Палад. К этому времени вся синяя жидкость стекла в нижний резервуар капсулы.

– Я заплатила, чтобы вас привезли сюда, – сказала она. – Меня зовут Ингрей Аскольд.

Человек открыл глаза:

– Как?

Ингрей никогда лично не встречалась с Палад Будраким. Между ними было десять лет разницы, и оно вряд ли обращало внимание на юную приемную дочь Аскольдов, а уж тем более не знало ее детского имени. Взрослым именем ее назвали лишь за несколько месяцев до того, как Будраким отправили в «Милосердное устранение».

– Я – дочь Нетано Аскольд, – сказала Ингрей.

– Зачем дочери представителя Аскольд, – голос начал обретать силу, – понадобилось вытаскивать меня?

Ингрей старалась придумать простое объяснение и наконец решила сказать:

– Потому что вы – Палад Будраким.

Человек покачал головой и нахмурился.

– Кто?

Ингрей хотела ответить, но в этот момент из шлюза появился еще один паук-мех. Он принес большую чашку с чем-то горячим и передал ее капитану Уйсину, а потом вернулся на корабль.

– Это вам, светлость, – сказал капитан на йиирском и протянул чашку сидящему в капсуле. – Сможете удержать?

– Это вам, – повторил первый биомех тоненьким голоском по-бантийски. – Сможете удержать?

– Вы что, не Палад Будраким? – спросила Ингрей, чувствуя, как все тело немеет и в животе что-то неприятно сжимается. На ее долю сегодня выпало и так слишком много отчаяния и страха, большего она не вынесет. Координатор же сказало, что это Палад. Нет, оно сказало, что проверило оплату и содержимое и обнаружило, что они соответствуют заявке. Но ведь это одно и то же!

– Нет, – ответило сидящее в капсуле. – Я понятия не имею, кто он такой. – Оно заметило чашку, которую протягивал капитан, и взяло ее. – Спасибо.

Капитан поправил ему сползшее со спины одеяло.

– Выпейте немного, – сказал он. – Это шербет, вам полегчает.

– Выпейте его, – перевел биомех на бантийский. – Это шербет, хороший и полезный.

А что, если произошла ошибка? Человек вроде и походил на Палад Будраким. А с другой стороны, и не очень. Слишком тощее. Но Ингрей лично видела Палад лишь раз или два, да и то несколько лет тому назад.

– Значит, вы – не Палад Будраким?

– Нет. Я же уже говорило. – Оно отпило шербет и вздохнуло: – Хорошо!

Все потеряло смысл. Даже если это и было Палад и оно просто лгало ей, то какая уже разница. Она бы не смогла уговорить его полететь с ней на Хвай, и не только потому, что капитан Уйсин отказался бы взять его против воли. Весь ее план зависел от того, согласится ли Палад.

– Но вы очень похожи на Палад Будраким, – настойчиво сказала она, все еще надеясь на чудо.

– Неужели? Видимо, кто-то ошибся. – Оно сделало глоток и заглянуло ей прямо в глаза. – Значит, всем сказали, что Палад Будраким отправили в «Милосердное устранение», просто для отвода глаз? А на самом деле его оттуда вытащили?

Выражение его лица не изменилось, но в голосе слышалась горечь.

Ингрей набрала воздуха, чтобы возразить. Нет, конечно, все не так. Но не смогла, пораженная его словами, ведь она же сама вытащила его из «Милосердного устранения».