Энн Леки - Происхождение

– И его навсегда заточили в тюрьме, из которой нельзя убежать, под названием «Милосердное устранение»? И теперь его считают мертвым?

Капитан убрал руку с контейнера, но, заметив, что он снова начинает двигаться, несмотря на то что Ингрей старалась удержать его с другого конца, вернул ее на место.

– Оно предало своего приемного отца! Был огромный скандал. Оно не раскаялось в преступлении, хорошо продуманном и совершенном с особым цинизмом. Каким-то образом Палад сделало копии вещей и положило их в ларий вместо настоящих. Пролокутор Будраким показывал их людям, думая, что это оригиналы, и долгое время никто не подозревал, что там подделки. Приемный ребенок Палад при этом спокойно стояло рядом, словно ничего не случилось. – Потом, когда приговор приводили в исполнение, спокойствием и не пахло. – Копии были почти совершенными.

Капитан задумался и спросил:

– А вам-то это зачем?

– Оригиналы так и не нашли, – ответила Ингрей. – Палад не объяснило, что с ними случилось. Оно настаивало, что вообще ничего не крало и не делало ничего плохого. Но наверняка виновато Палад. А кто еще? Поэтому оно должно знать, где находятся раритеты.

– А! – Капитан Уйсин расслабился и прислонился к воздушному шлюзу, скрестив руки на груди. – Вы надеетесь, что Палад Будраким приведет вас к оригиналам и у вас получится их продать? Или хранить у себя в качестве залога? А может, героически вернуть хозяину?

Ей бы подошла любая из трех перечисленных целей. Но больше всего ей хотелось привезти их Нетано.

– Моя мать – окружной представитель Третьей ассамблеи. Она хочет стать Третьим пролокутором. Уже пробовала на минувших выборах, но в самом конце голоса ушли к Будракиму.

Нетано никогда не относилась к Этьяту Будракиму по-дружески, эту вражду нельзя было объяснить даже разными политическими взглядами. В конце концов, многие представители Ассамблеи вполне мирно уживались друг с другом, несмотря на разногласия по поводу тарифов или ограничений на рыбную ловлю.

– Я одна из трех…

Уже не трех. Ваор ушло из семьи в прошлом году. Оно само так захотело, Нетано его не выгоняла, но как же оно горько плакало, пока собирало свои вещи и стояло у дверей. И с тех пор ни разу не отвечало на ее сообщения.

– Одна из двух приемных детей моей матери. Кто-то из нас со временем займет ее место.

– То есть таким образом вы хотите выделиться в глазах вашей матери? – догадался капитан Уйсин.

– Я не ждала, что Палад привезут в таком виде! – Она больше не могла противиться желанию и сжала шелковые юбки в кулаке. – Я обратилась к посредникам и сделала щедрое предложение тому, кто смог бы вытащить Палад Будраким из «Милосердного устранения».

Честно говоря, она даже не ожидала, что кто-то откликнется на ее предложение. План с самого начала был довольно отчаянный.

– Здесь, на Тире, разрешено почти все, но рабство и торговля людьми входят в число запретов, – заметил капитан Уйсин. – Во всяком случае, с правовой точки зрения. Конечно, именно поэтому они доставили его в упакованном виде. Таким образом они смогут отрицать, что участвовали в деле. Должен сказать вам, светлость, что раз вы не предполагали подобного и не подготовились, то вряд ли сможете последовать по стопам политической карьеры вашей матери.

Ингрей нахмурилась. Только не плакать!

Капитан Уйсин продолжил:

– Я не пытаюсь вас обидеть. У каждого свои таланты. Что случится, если вас не выберут наследницей?

Да ничего особенного. Вероятно, она просто продолжит работать и занимать свое место в семье, как и прежде. Но Нетано всегда говорила, что если браться за дело, то ставки должны быть высоки, или лучше совсем не браться. Большинство семей на Хвай отдавали одного- двух детей приемным родителям, часто сами принимали чужих детей на воспитание или усыновляли. Данак, например, родился в семье сторонников Нетано. Но в каждом округе находились родители, которые не желали или не имели возможности растить детей, и если никто не брал их на воспитание, то о них заботилось государство – такие дети попадали в общественный приют. Ингрей, как и Палад Будраким, как раз из их числа.

– У меня и так не было реального шанса стать наследницей мамы. Никогда.

Но если она уйдет из дома Аскольдов или ее выгонят, то податься ей будет просто некуда. Она останется совсем одна.

– Маме нравится, когда мы проявляем инициативу. Она любит интриги, но терпеть не может, когда мы ее подводим. Если у меня ничего не получится, то, скорее всего, мне придется уйти из дома. Что еще хуже, я увязну в долгах. Я заняла денег в счет моего будущего содержания, чтобы вытащить его. Так что даже если я не потеряю работу, хотя, боюсь, я уже ее потеряла, то останусь без средств к существованию. На несколько лет.