Ларри Нивен - Мир-Кольцо. Строители Мира-Кольца

— Кому я могу рассказать? — театрально рассмеялась Тила. — Кто мне поверит? А ты, Луис, правда готов отправиться в это дурацкое…

— Да — Ву уже думал о другом, в том числе о том, как тактично избавиться от ее присутствия. — Но не прямо сейчас. Праздник все еще продолжается. Тила, будь так добра, переключи музыкальный автомат с четвертой ленты на пятую. А потом скажи всем, кто будет спрашивать, что я вернусь через минуту.

Когда дверь за ней закрылась, он продолжил:

— Окажите мне любезность, да и себе тоже. Позвольте мне самому оценить, насколько тот или иной человек годится для прыжка в неизвестность.

— Ты знаешь, какие требования важнее всего, — сказал Несс. — У нас пока нет даже двух кандидатов, из которых можно было бы выбирать.

— У вас их десятки тысяч.

— Не совсем так. Многие не соответствуют критериям, других никак не получается найти. Однако просвети меня, чем данная персона не подходит, с твоей точки зрения?

— Она слишком молода.

— Все кандидаты — из поколения Тилы Браун.

— Из породы счастливчиков? Ладно, не стану спорить. Я знаю людей куда более сумасшедших, и даже на этой вечеринке найдется парочка таких. К тому же ты сам видел, что она отнюдь не страдает ксенофилией.

— Но и ксенофобией тоже. Никого из нас она не боится.

— В ней нет искры. Она не… не…

— Она не из тех, кому не сидится на месте, — сказал Несс. — Ее устраивает то, что есть, и это действительно недостаток. Ей ничего не хочется. Но как мы могли об этом узнать, не спросив?

— Хорошо, выбирай своих кандидатов, — махнул рукой Луис и направился к выходу из кабинета.

— Луис! Говорящий! — послышалась за его спиной трель кукольника. — Сигнал! Мой агент нашел другого!

— Да уж конечно, — разочарованно произнес Ву, открыв дверь.

Напротив него, в дальнем конце гостиной, еще на одного кукольника Пирсона таращилась Тила Браун.

Луис медленно просыпался. Он помнил, как надел шлем для сна и настроил его на час. Вероятно, это и произошло час назад. Разбудить должно было неприятное ощущение тяжести на голове после выключения шлема…

Но шлема не было.

Луис резко сел.

— Это я сняла его с тебя, — сказала Тила Браун, — чтобы ты поспал.

— Ох… который час?

— Семнадцать с минутами.

— Я оказался плохим хозяином. Как вечеринка?

— Осталось человек двадцать. Не беспокойся, я им сказала, что сделала. Все решили, это правильно.

— Ладно, — Луис скатился с кровати. — Спасибо. Присоединимся к гостям?

— Мне нужно с тобой поговорить.

Он снова сел, чувствуя, как постепенно проходит сонный дурман.

— О чем?

— Ты в самом деле собрался в это безумное путешествие?

— В самом деле.

— Не понимаю — зачем?

— Я в десять раз старше тебя, — ответил Луис Ву. — Мне не нужно зарабатывать на жизнь. А чтобы быть ученым, не хватает терпения. Когда-то я пытался писать, но это оказалось чересчур тяжело, чего я никак не ожидал. Что остается? Развлекаюсь.

Она покачала головой, отбрасывая на стены огненные отблески.

— Не похоже на развлечение.

— Скука — мой худший враг, — пожал плечами Луис. — Она убила немало моих друзей, но я ей не по зубам. Когда мне становится скучно, я отправляюсь куда-нибудь рискнуть жизнью.

— Разве не стоит хотя бы знать, насколько велик риск?

— Мне хорошо платят.

— Деньги тебе ни к чему.

— Человечество нуждается в том, что есть у кукольников. Послушай, Тила, тебе рассказали про корабль со вторым квантовым гиперприводом. Он единственный в Известном космосе способен меньше чем за три дня преодолеть световой год. И он летит почти в четыреста раз быстрее!

— Да кому нужна такая скорость?

У Луиса не было настроения читать лекцию о взрыве ядра, и он просто сказал:

— Давай вернемся на вечеринку.

— Нет, погоди!

— Ладно.

Она нервно провела длинными изящными пальцами по огненным волосам, и ее руки блеснули в отраженном свете.

— Невмирс… даже не знаю, как сказать. Луис, ты сейчас в кого-нибудь влюблен?

— Вряд ли, — удивленно ответил он.

— Я правда похожа на Паулу Черенкову?

В полутьме спальни Тила напоминала пылающую жирафу с картины Дали. От ее волос исходило оранжево-желтое сияние, и в его свете она казалась тенью, очертания которой подчеркивали отблески шевелюры. Но память Луиса восполняла подробности: идеальные длинные ноги, конические груди, утонченная красота маленького личика. Впервые он увидел ее четыре дня назад, под руку с худым как жердь Тедроном Доэни, которого пригласил к себе на юбилей.