Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

…Сейчас, в ночи, она казалась мертвенно-белой, нездешней окончательно, а вот косы были живыми. Вил почти не сомневался в исходе — но так хотелось верить! Во всемогущество обыкновенных травок, в обман чувств Сумрака и Мерцания, в чудо… Но чуда не вышло. Можно ждать всю жизнь и глядеть на неё, пока не ослепнешь, — и ничего не изменится: она останется застывшей в шатком равновесии меж Сумрачным миром и тёмной неясностью смерти… или умрёт. Мягкие волосы смешаются с землей и обратятся во прах, его пальцы не окунутся в шёлковый медовый поток больше никогда…

И никогда не забуду его глаз обманутого ребёнка. Пусть он не узнает, не поймёт, но я-то знаю! Это не уйдёт: мог рискнуть, мог попытаться спасти…

Трясины, я не Рыцарь! И не герой. И если б не Дар — сумел бы я вытолкнуть себя на дорогу? Или так и лил бы слёзы в кустах, глядя, как те негодяи мучают моего друга? А она даже и не друг… и мой Дар ей наверняка не поможет… Отлично! Лежи в кустах, малыш, на большее ты не годен. Уж тебя-то никто не упрекнёт в безрассудной отваге!

Золотистые локоны Энтиса стали пепельными во тьме. Вил на ощупь обрывал лепестки ромашки и по-детски гадал: радость — несчастье… рискнуть — оставить всё как есть — вывалить на Энта всю правду и поступить, как он скажет… Проклятие, нет! Решать тебе самому — и платить будешь ты один. В какой трясине тебе ни вздумается утопиться, но сделай это так, чтобы себя он ни в чём потом не винил!

— Рыцарь, ты всю ночь собираешься тут сидеть?

— А как же? Она откроет глаза во тьме, среди леса… нельзя, чтобы ей показалось, будто она тут одна.

Если бы Энт сейчас на него взглянул, он бы рассказал. Он бы просто не сумел удержаться!

— Энт… а если ей эта штука не поможет?

— Попробуем другие. Сейчас, слава Мерцанию, хорошее время для трав.

— И для смерти… — Вил прикусил губу. — В Замке много книг о врачевании, которых ты не читал?

— Да, — с напряжённой ноткой отозвался юноша. — Порядочно.

— Почему бы тебе не отнести её в Замок, Энт?

Его друг упорно не желал смотреть на что-либо, кроме девушки.

— В ближайшие два дня потому, что я обещал тебе не уходить.

— А когда два дня пройдут?

— Когда они пройдут, — сказал Энтис, — можешь спросить ещё раз.

И ушёл в темноту, оставив ему ясное ощущение, что его пинком скинули в ту самую грязь, откуда год назад зачем-то извлекли, помыли и позволили вообразить, будто она навсегда в прошлом и забыта. Чем он себя возомнил, что обзавёлся привычкой так высоко держать голову? Да, Энт ему друг… но и Рыцарь тоже. А кто он — после Пробуждения? Минелу, по крайней мере, он носил открыто! А Дар надо таить, прятаться от Звезды, до последнего вздоха жить в страхе и с оглядкой. И притворяться, притворяться. Да наступит ли день, когда он крикнет во весь голос этому миру, как он ненавидит лгать?!

Он взял конец длинной тяжёлой косы и прижал к щеке. Она всё ещё пахла белым тальником.

* * *

Чар-Вейхан — одно из слов, заимствованных из хиан-эле (язык Тефриана до Войны Теней и слияния с Тадниром), а именно сокращённое Чаар вэй’хт аэльнн — «танцующие в Кружевах для изменения» или «для управления волей». Принятый перевод — «Вэй, властвующие». Неясность рождает слово эльн , коим на хиан-эле звалась и душа — тень Чар, и душа в смысле воля — результат слияния чувств и разума, отвечающий за поступки; а также «душа», обозначающая в речи то же, что «сердце», — способность к любви. Люди прежнего Тефриана, чьи слова имели столь много значений, различали их, по-разному произнося; до нас же дошли лишь книги, а в написании отличия незаметны, и остаётся только гадать, который из множества смыслов был вложен в то или иное слово изначально.

Однако, по моему убеждению, перевод «изменяющие Кружева» более верен, и Вейхан означает не склонность отдельных Вэй к властвованию и подчинению (как навязывают нам сказки), а особый дар, или же особую искусность в сочетании с немалой силой, — некий талант, позволяющий создавать новые узоры и менять уже существующие. Очевидно, подобное уменье делает его обладателя грозным врагом, и будь даже его намерения вполне мирными, опасаться его станут непременно. Эти опасения, разумеется, могли привести к сочинению упомянутых сказок, где Вейхан всегда безжалостны и крайне опасны. И поскольку Война Чар шла именно со Звездою Вейхан — причём прекратили её не раньше, чем последняя была полностью уничтожена, — похоже, для страхов и впрямь имелись веские основания.