Мирослава Адьяр - Капитан Химеры

– Надеюсь, Асази справится без Жель.

Бальтазар пристально за ней наблюдал. Любовался, положив подбородок на сцепленные пальцы.

– Асази крепче, чем вам кажется, – капитан отпил из своего стакана и аккуратно поставил его на стойку. Никаких лишних движений, каждый жест был предельно точен. – Вы не знаете, но он из очень обеспеченной семьи, и все ее члены должны были играть по правилам. И они играли, из поколения в поколение. Его семья занимается физическими модификациями и едва ли не единственная, кто делает это хорошо. Когда Асази было двадцать три, он послал весь семейный бизнес к такой-то матери и выучился на механика. И дерьма он в жизни сожрал достаточно, чтобы справиться с чем угодно.

– Он сильно привязан к Жель. – Клара осматривалась по сторонам, пытаясь впитать в себя как можно больше запахов и звуков, чтобы унести все эти драгоценные воспоминания с собой, в путь. Мимо, покачиваясь на силовой подвеске, проплыл кулганец и девушка поспешно отвела взгляд. Не любили эти странные существа, когда на них пялились. – Если бы она не была андроидом, то я бы подумала, что он в нее влюблен.

– Вы думаете, его бы остановило то, что она – андроид?

Клара, в этот момент отхлебнувшая из стакана, едва не подавилась.

– Вы шутите?

Бальтазар посмотрел на нее насмешливо, едва ли не смеясь в голос.

– Наварро, ну вы же умная девочка! Вы что, не заметили, как он ее опекает? Если бы я хоть чем-то угрожал ее безопасности на Гударо – он бы бросился в атаку. Асази – опасный противник, хотя внешне – раздолбай из раздолбаев.

И Клара и правда вспомнила, как отчаянно Асази встал между Жель и капитаном, закрывая ее плечом. И это при том, что она прекрасно могла за себя постоять. И все эти взгляды и улыбки, прикосновения. Девушка восприняла это просто как дружеское расположение, не подумав, что такой вид любовной симпатии – к андроиду – вообще возможен!

– Вас это смущает? – спросил капитан.

– А вас?

Бальтазар пожал плечами.

– Все мы имеем право любить кого угодно. Если это, конечно, не запрещено на законодательном уровне. И у вас плохая привычка отвечать вопросом на вопрос, Наварро.

– Вам придется к этому привыкнуть.

Бальтазар театрально закатил глаза, и из его груди вырвался такой тяжелый вздох, будто Клара ранила мужчину в самое сердце.

– И я не смогу вас отучить?!

– Никогда!

– Вы невыносимы.

На несколько секунд между ними повисло молчание, а мир вокруг медленно бурлил и обтекал уютный островок.

– Какие у нас шансы, капитан? – тихо спросила Клара.

– Не очень высокие. Прыжок в никуда, не зная дороги, состояния коридора и выхода. Я бы сказал, что мы в полном дерьме, но вы же не это хотите услышать?

– Я хочу правду.

– Мы в полном дерьме.

Бальтазар одним глотком осушил свой стакан, отставил его в сторону и прикрыл глаза.

Они все еще сидели, прижавшись плечом к плечу, и Клара впервые почувствовала, что они никогда не будут ближе, чем сейчас. Шум, гам, крики, цвета – все это проникало в них, прошивало тонкими иголками, стягивало невидимыми нитками.

– Знаете, капитан... – Он повернулся к ней, вопросительно изогнув темную бровь. – Кажется, я окончательно в вас влюбилась.

Выражение, мелькнувшее в его глазах, просто оглушило Клару.

Это было удивление, страх, недоверие, растерянность.

Все слилось в один бурный поток – и через секунду весь этот ворох чувств утонул в темной волне непоколебимой решимости.

– И я в вас влюбился, Наварро. Очень прочно.

Кларе показалось, что еще чуть-чуть – и она снова разревется, от невыносимого напряжения сдавившего грудь. А капитан снова будет называть ее плаксой и мягко вытирать слезы платком.

Слабо улыбнувшись, она наткнулась лбом в его плечо.

– Дайте платок, я сейчас слезами захлебнусь, – голос Асази за спиной заставил девушку вздрогнуть и обернуться.

Механик обхватил их обоих за плечи и звонко чмокнул Клару в щеку.

– И я тебя люблю, Клара. – Повернувшись к капитану, он чмокнул и его. – И тебя люблю!

– Уволю нахрен, – зарычал де Сото. – Пшел вон на “Химеру”!

– Есть идти вон! – Асази выглядел расслабленным и спокойным, и это его спокойствие передалось и Кларе.

Отчего-то все стало неважным, незначительным.

Далеким.

Имели значение только корабль, лисы на нем и дорога впереди.

И один совершенно невозможный капитан.

И они обязательно вернутся домой, даже если этот шанс придется выдрать из глотки судьбы голыми руками.