Дарья Бобылёва: Неучтенная планета [litres]

Айа с мазохистским упорством трогала рану на предплечье и явно любовалась выступающей кровью.

– Ты зря не согласилась восстановиться.

– Она что, оторвана? – Айа помахала поврежденной конечностью в воздухе. – Буду я из-за каждой царапины в бак лезть.

– Обмотай чем-нибудь. Хотя бы этим листом.

– На нем микробы!

– А на морфе микробов не было.

– Были. И микробы, и вирусы, и бактерии, и плотоядные инфузории. И спиралехвостки, это как пить дать. Они все нечистоплотные кретины!..

Увлекшись, Айа топнула ногой.

– Осторожно! – воскликнула одна из дорожных плит, и на ней внезапно образовались глаза.

Айа ойкнула и тут же снова попыталась принять нахальный и независимый вид. Селес учтиво поклонился:

– Приносим извинения.

– Принимаю, – буркнула плита. – По мне разрешается ходить, но преднамеренное топтание запрещено.

– Так, значит, вся дорога?.. – Селес отдернул ногу, борясь с внезапным желанием взлететь. – Простите, как неудобно…

– Нет. Я ремонтник, произвожу ремонт выбоины. Собой. А вокруг все больше камень.

Айа осторожно потрогала разговорчивую плиту носком сапога:

– Щекотно?

– Нет. Но ходите, пожалуйста, с уважением. И не наступайте на глаза, пока я их не убрал.

– У вас тут очень красиво, – Селес давно понял, что в любой непонятной ситуации следует взывать к патриотизму собеседника. – Но мы немного заблудились. Не подскажете, как пройти к квадрату четыре-девять-четыре-ро-один-один-восемь-один?

– Я не справочное бюро. Я из дорожной службы.

– В этом квадрате имеются следы пребывания неустановленных видов… артефакты неизвестного происхождения…

– Я не знаю, я ремонтник. Не мешайте работать, пожалуйста.

Светило скрылось, и над горизонтом поднялись три разнокалиберные луны: большая красная, средняя песочно-желтая и крохотная, переливавшаяся всеми оттенками синего. Когда они налились светом и выстроились в ряд, затмевая звезды, Селес остановился, чтобы хорошенько их рассмотреть и зафиксировать в памяти все подробности. Айа тоже полюбовалась лунным парадом, потом ей надоело, и она отошла на обочину, где рассыпал пыльцу фосфоресцирующий белый цветок. Потыкав его пальцем и убедившись, что это точно не морф, Айа сорвала цветок и поднесла сияющую чашечку к лицу.

Сидевшая среди тычинок и пестиков летучая лягушка панически завизжала, а потом хлестнула Айю по носу язычком, оснащенным стрекательными клетками. Айа с готовностью завизжала в ответ, выронила цветок, и из него моментально десантировалась целая лягушачья семья. Лягушки оценили урон, нанесенный их жилищу, и, выстроившись в шеренгу, взвалили его на спинки и полетели обратно к обочине. Там они нашли истекающий млечным соком остаток стебля, приладили к нему цветок и начали быстро-быстро гладить лапками место слома. Спустя несколько мгновений лягушачий дом стоял на прежнем месте и медленно покачивался, окутанный облаком светящейся пыльцы.

– И как тебе такое удается? – удивился Селес.

– Волдырь будет. – Айа почесала нос. – Мы идем или любуемся?

Наконец нужный квадрат был найден. Перед ним дорога взбегала на довольно крутой холм, поросший мелкой густой травой. Сверху все наверняка отлично видно, подумал Селес, остановился и прикусил губу. Он искал это место так долго и столько раз представлял себе визит сюда, что теперь ему стало страшно. Ему даже снился квадрат четыре-девять-четыре-ро-один-один-восемь-один во сне, хотя вообще неолюди видят сны нечасто. Селесу мерещились то бесконечные ряды инфоконденсаторов, то музей с молчаливыми сотрудниками, то древние руины, покрытые полустершимися, но отчего-то знакомыми надписями… Один раз даже приснилась огромная яма с бэшио, разумными безголовыми змеями с Руспо-7, хотя они тут были вообще ни при чем.

– Ну? – нетерпеливо толкнула его в бок Айа. – Предмет мечтаний ждет и трепещет!

– Подожди…

– Давай уже!

Селес потоптался на месте, почесал бровь, затылок, ухо, несколько раз глубоко вздохнул и решительно уступил ей дорогу:

– Ты первая.

– Струсил!

– По правилам вежливости самку следует пропустить…

– Да понимаю я.

Айа хлопнула его по плечу, проверила, не вывалился ли опять из-за пояса крюк, ее единственное оружие, и неторопливо пошла вверх по склону.

Селес смотрел, как маленькая фигурка взбирается на холм. Вот она обозначилась силуэтом на самой вершине и неторопливо стала спускаться на ту сторону – казалось, будто Айа медленно погружается в землю.