Дэвид Вебер - В ярости рождённая

При всём её росте девушка, стоявшая по стойке смирно перед его столом, была моложе, чем он привык видеть. Он подозревал, что она вряд ли когда-либо станет полногрудой женщиной, но в данный момент можно было считать, что за пазухой кроме мышц у неё вообще ничего нет. Несмотря на мускулистое, тренированное тело, она всё ещё оставалась «несформировавшимся подростком» и всё же, несмотря на это, чёрный одиночный шеврон рядового первого класса прочно сидел на её правом рукаве чуть ниже плеча, под сверкающей на фоне короны жалящей осой – эмблемой Имперской Морской Пехоты.

Он закончил свой неторопливый осмотр, в то время как она продолжала салютовать. И только после этого он ответил на приветствие, менее формально, с непринуждённой грацией многолетней практики.

– Располагайтесь свободнее, рядовой, – сказал он.

– Да, Главный Сержант!

Она приняла не то более свободное положение, которое он ей разрешил, а в точно правильную строевую стойку "вольно", и, несмотря на его многие десятилетия службы, его губы дёрнулись, зависнув на самом краю улыбки, поскольку она смотрела прямо вперёд, точно уставившись в точку на десять сантиметров выше его головы.

Он позволил ей стоять так в течение нескольких секунд, затем поднялся со стула и обошёл вокруг стола. Он остановился прямо перед нею, оказавшись на полголовы ниже чем она, и ещё некоторое время тщательно исследовал каждую деталь её внешности. Она была, он был вынужден признать, само совершенство. Не было ни единой вещи, по поводу которой он, возможно, смог бы сделать замечание, скорее её можно было обвинить в совершеннейшем бесстрастии, поскольку она стояла как статуя под его микроскопическим исследованием.

– Хорошо, – сказал он наконец и широко раскинул руки принимая её в свои объятия.

– Привет, дедушка, – отозвалась рядовая более хриплым чем обычно контральто и обняла его в ответ.

* * *

– Али, я употребил все свои связи, пытаясь попасть домой к завершению твоей учёбы, – говорил удобно развалившийся в кресле Себастьян О'Шогнеси несколько минут спустя, тогда как его потомок, скрестив руки на груди, устроилась на уголке его стола. – Но увы, это просто не принято.

– Дедушка, я знала, что получив назначение сюда, ты не сможешь быть там, – сказала она ему и улыбнулась. – Но я рада, что мои собственные приказы о перемещении достаточно свободны, чтобы остановиться и навестить тебя по пути.

– Я тоже. С другой стороны, мои шпионы держали меня в курсе твоих успехов, – он зловеще нахмурился. – Я полагал, что ты действительно успеваешь.

– Во всяком случае, я старалась, – ответила она.

– Я уверен, что старалась. Я рад, что ты стала второй по итогам подготовки в учебной бригаде. Но войти всего лишь в десять процентов лучших курсантов? – Он печально покачал головой. – Я подразумеваю, что изначально я рассчитывал на самые лучшие результаты, но похоже это было несколько самонадеянно с моей стороны.

В его глаза прыгали смешинки, и она покачала головой.

– Я сожалею, что разочаровала тебя, дедушка, – сказала она вежливо, – но, как ты знаешь, я была в несколько неравном положении.

– Но девятнадцатая в физподготовке? – он сказал мрачно. – Это – хороший результат? Ты лучшая во всём остальном, и это – всё, что ты можешь сказать!

­– Только двое из выигравших, кто обошёл меня в физподготовке, были со Старой Земли, – сказала она ему строго, – и они оба были мужчинами, и один из них был запасным в команде триатлона на последних Олимпийских Играх. Остальные вообще были выходцами с «тяжёлых» планет. И только трое из них были женщинами.

– Оправдания, оправдания, – он хихикнул и покачал головой, в то время как в душе он радовался за неё. – Ты знаешь, если бы не запись о мастерском владении стрелковым оружием, ты бы выпустилась с сертификатом всего лишь третьего класса !

– Но я всё же одна из лучших в своём выпуске, – она вернула насмешку обратно.

– Хорошо, я предполагаю это правда,– он уступил с хихиканьем. И внезапно снова став серьёзным, добавил. – Честно, Али. Я горжусь тобой. Очень горжусь. Я ожидал, что ты преуспеешь, но ты умудрилась превзойти все мои ожидания. В очередной раз.

– Спасибо, дедушка, – сказала она более мягким тоном. – Это много значит для меня.

Их глаза встретились снова, и О'Шогнеси тепло улыбнулся. Потом он слегка выпрямился с видом человека собирающегося изменение тему.

– Ты знала, что Кассиус Хилл и я были друзьями в течение последних двадцати или тридцати лет? – поинтересовался он.