Татьяна Иванова - Когда играют все [СИ]

— Не надо.

— И вы, дон Альвес, не дадите разрешения своей кузине на брак с оружейником? — с горечью уточнил Сид.

Дон Альвес вздохнул.

— На брак с оружейником я бы разрешения не дал, но вы не простой оружейник, сеньор Сид. Вы не так давно были оруженосцем самого дона Гайверелла. Вы подчиняетесь рыцарскому кодексу чести, что недавно доказали. Я советую вам, не спешить. Не торопитесь, чтобы не погубить всем нам дорогую девушку.

Ночью, когда замученной долгим неподвижным лежание девушке, Сид собрался рассказать очередную сказку Шахеризады, Фенелла взмолилась.

— Сид, я устала это слушать. Наверное, Шахрияр полюбил Шахеризаду с первого взгляда, раз столько времени не спал по ночам, слушая ее истории.

— А я собирался рассказать тебе еще и вариации на основную тему, — усмехнулся оружейник, — Прогрессоры очень любят сказки. Свои поздние вариации они называют «фэнтези». Оно и понятно, собственная жизнь у них не слишком интересная: режим труда и отдыха, сбалансированное питание, культурный отдых… Даже любовь у них бесчувственная какая-то, невыдержанная, короткая, несерьезная.

— Расскажи лучше о себе, — попросила Фенелла. — Раз уж речь зашла о браке со мной, то лучше тебе не скрывать ничего от будущей жены.

В ту ночь небо закрыли тучи, моросил дождик, тучи закрыли луну и звезды, в темноте Сида почти не было видно, звучал только его голос.

— А как же перемещение сквозь пространство, которое ты утратишь в браке?

Вопрос был с двойным или даже с тройным дном. Любила ли она Сида? Насколько она любила Сида?

— Ты знаешь, я очень любопытная. Самой интересно, насколько я утрачу свои способности. И утрачу ли вообще? — добавила девушка еле слышно.

— Утратишь, — ответил Сид, так же тихо. — Моя любовь к тебе стала за последние месяцы чище, глубже и красочнее. Желание обладать женщиной чем-то напоминает звук охотничьих рогов во время охоты. Когда они звучат в полную силу, то шорохи леса, птичьи трели, жизнь лесных зверей не слышны. И лишь когда звуки рогов замолкают, все это можно различить. И все же… Занятие, ведущее к зачатие детей потому и называется плотской любовью, потому что оно совсем не духовное. И я приложу все усилия, чтобы ты разделила со мной это наслаждение. Так что решай сейчас, что для тебя важнее всего в жизни. Я не хочу страдать, слушая твои рыдания о том, как ты непоправимо ошиблась.

— Ты нарочно уклоняешься от рассказа о себе, — капризным тоном протянула сильно смутившаяся девушка. — Я же не прошу рассказать мне что-то слишком личное. Но хоть что-то рассказать ты можешь? Я устала лежать.

— А ты уклоняешься от ответа, милая, — усмехнулся Сид.

— А какой тут может быть ответ? — возмутилась Фенелла. — Мне кажется, что я без тебя долго жить не смогу. А без перемещения в пространстве — не знаю, не пробовала. Говорю же, самой интересно.

Ее жених нашел в темноте ладошку Фенеллы и поднес чуть дрогнувшие пальцы к губам.

— Я с удовольствием расскажу тебе все, даже очень личное. Если ты, конечно, будешь слушать.

Несколько следующих дней прошли незаметно. Лечебный процесс приобрел вид хорошо знакомого распорядка дня и ночи, стал привычным.

— Ты смотришь на меня так, как раньше смотрел только на свои клинки.

Он усмехнулся.

— А ведь ты права. Ты теперь мое изделие, Фенелла. Самое любимое и драгоценное.

Она немного смутилась, но замолчала ненадолго.

— Интересно, что это за грохот с утра за окном?

— Какие-то доски везут в центр, — терпеливо ответил он.

— Доски? В центр? Сид, а тебе это не кажется странным?

Ее личный лекарь сосредоточенно принялся снимать мерзко пахнущее средство с ее лица, протер кожу лавандовой водой. Фенелла поняла, что ему не хочется отвечать на ее вопрос и не стала настаивать. Сид и без того выглядел расстроенным.

— Как это супруги де Карседа перетерпели мерзкий запах, который тут наверняка во все въелся? Дон Альвес такой утонченный.

— Он воин, дон Альвес. Неужели, ты думаешь, он не представляет, как пахнет раненный рыцарь, когда его везут на повозке туда, где его ждет, если ждет, лекарь?

И тут их неторопливый разговор неожиданно прервался сильным стуком в дверь, слышным даже и на втором этаже. Настойчиво зазвонил дверной колокольчик. Сид резко выпрямился и вышел. Любопытная Фенелла вытерла лицо окончательно и пошла в свою комнату, чтобы переодеться в свежую одежду. Отсюда голоса снизу были еще слышнее.