Татьяна Иванова - Когда играют все [СИ]

Дон Альвес с усилием заговорил снова.

— Кажется, не добившись от гостьи согласия на брак, граф принудил ее к временной связи в обмен на разрешение увидеть ту самую картину.

Фенелла вздрогнула и сжалась в кресле.

— Нет, — вмешался Сид, крепче сжимая ее плечо. — Он не принуждал. Не надо рассказывать такое Фенелле об ее отце, тем более, сейчас. Я тоже был мальчишкой, когда увидел искалеченную женщину возле целительного источника, одинокую волшебницу, которая внезапно возникла из пустоты. Я, брошенный сирота, столкнулся тогда с настоящим чудом, и я ничего не забыл. Женщина быстро потеряла сознание, я пытался ей помочь, оттащил ее под навес, пытался поить, прикладывал воду из целебного источника к израненному лицу… Она бредила на нескольких языках, в том числе и на моем родном. Значение некоторых слов я узнал позже. Фенелла дорогая, не надо думать о собственном отце хуже, чем он того заслуживает. Меланара каялась, что уступила добровольно. И за свое страстное увлечение, как ты понимаешь, заплатила.

Он замолчал.

— Чем заплатила? — шепотом спросила Лианда. — Договаривайте, Сид, мы ведь теперь одна семья.

— Она не смогла больше проходить сквозь пространство? — уточнила Фенелла, потому что Сид не ответил Лианде.

— Да. Она даже в горячке плакала и бредила, что теперь не может летать, — Сид вздохнул, помолчал пару секунд и закончил. — И что любовь к мужчине того не стоит.

— Я так и думал, что была взаимная любовь, — тихо сказал дон Альвес. — Только никак не мог понять, почему же лицо донны Меланары оказалось так изуродовано.

Сид промолчал. Фенелла все так же сидела, сжавшись, чувствуя руку мастера на плече и теплые объятия Лианды.

— Последняя сцена, которую я помню, происходила во дворе, — продолжил рыцарь. — Поэтому ее многие видели. И именно она стала поводом для легенды вокруг старого замка Маралейд.

— Ну почему ты отказываешься? — гневно спрашивал, почти кричал граф. — Ведь ты уже моя жена по факту. Вот я во всеуслышание объявляю об этом. Осталось только сообщить королю. Согласись — и ты увидишь свою картину.

И тогда порыв ветра отбросил вуаль с лица волшебницы, и все с ужасом увидели несколько длинных, вспухших, багровых рубцов на ее лице. Граф отшатнулся. Несколько секунд оба молча смотрели друг другу в глаза.

— Теперь я свободна, — горько рассмеялась волшебница и исчезла прямо у всех на глазах.

— Вы неправильно поняли слова Меланары, — вмешался Сид. — Вы думали, что она боролась с графом, а она боролась сама с собой. Она любила его страстно, не могла никуда переместиться из замка, утратила то, что считала своей сущностью. Только причинив сама себе сильнейшую боль, Меланара смогла подчинить свою плоть духу и снова шагнуть сквозь пространство. Вполне возможно, что когда она поняла, что зачала ребенка, она могла и вернуться к тому, кого полюбила. Но граф, как я понял, очень быстро погиб.

— Да, — подтвердил дон Альвес. — Вы правы, сеньор Сид. Все неправильно поняли последние слова волшебницы. Решили, что граф, рыцарь, принуждал женщину к связи. Поползли слухи, что он ее жестоко мучил. Многие видели рубцы от раскаленного металла на ее лице. Граф оказался окруженным общим презрением, он был слишком гордым, чтобы оправдываться. Обрушил каким-то образом галерею со своими диковинами. И довольно быстро погиб в схватке с карлассцами, перешедшими границу. Тогда еще наблюдательного пункта у Ведара не было, никто не мешал давать отпор грабителям.

Но, Фенелла, я уже говорил тебе, что твоя картина уцелела. Мы можем вместе посетить развалины замка, я покажу тебе, где пролез вовнутрь, будучи не в меру любопытным отроком.

— Она сильно отличалась от тебя в молодости, Фенелла, — тихо сказал Сид, склонившись к девушке. — Мечтала только о возвращении на свою родину, а здесь не ценила ни сердечную привязанность, ни тепло семейного очага, если очаг располагался в варварской Остарии. Потом, с годами, Меланара стала терпимее.

— Ты боишься, что я тоже решу, что любовь к мужчине не стоит потери способности летать?

— Страсть, — уточнил Сид, делая шаг назад.

— И раз уж разговор зашел об этом, — вмешался дон Альвес, — то, дорогая Фенелла, я теперь являюсь твоим старшим родственником мужского пола. И разрешение на брак твой жених должен просить у меня.

Фенелла резко выпрямилась, Лианда разжала объятия и тихо рассмеялась.

— Кузина, поскольку твой отец при всех назвал донну Меланару своей женой, ты никак не можешь считаться внебрачным ребенком. Достаточно только моего свидетельства, чтобы тебя признали графиней де Маралейд, — закончил дон Альвес.