Макс Корбин - Семь ветров

Через неделю заключения Эндрю разрешил всем, кроме Сергея покинуть корабль и отдохнуть в городе, но предварительно прицепил к каждому НЛД маленький маячок. Эту неделю Кирилл думал только об одном, вернее — одной. Тина не отвечала на его звонки и электронные письма. Он сильно переживал. Маленькое колечко, что он выиграл у Стайна, он хотел подарить ей. Кольцо для Кирилла было символом, и он еще не дарил кольцо ни одной девушке. Впрочем, символ или нет, но жениться Кирилл не собирался. — Просто подарок. — Твердил он себе.

Сегодня Тина вроде должна была быть дома. Кирилл долго звонил, но никто не ответил. Его ключ почему‑то не сработал. Расстроившись, он начал спускаться вниз по лестнице и, когда он открыл дверь подъезда, то нос к носу столкнулся с Тиной. Она улыбалась, а в руках был букет цветов. Когда их глаза встретились, Кирилл расцвел в улыбке, а улыбка Тины наоборот померкла.

— Привет.

— Привет.

— Знакомый? — Кирилл непонимающе взглянул на невысокого патлатого парня с двумя дорожными сумками в руках.

— Да. Мой пациент.

— Привет. — Парень протянул свою руку и Кирилл автоматически пожал ее.

— Джефри — это Кирилл. Кирилл — это мой молодой человек Джефри. Он пластический хирург.

— О, не знал, что у тебя есть парень.

— Еще нет недели, как мы познакомились, но кажется, что знаем друг друга всю жизнь. — Парень обнял Тину и поцеловал в щечку.

— Знакомое ощущение. — Сказал Кирилл, и Тина зло сверкнула глазами. — Пусть вам везет и… спасибо за шрам… — Кирилл еще раз пожал руку Джефри и зашагал прочь.

— О каком шраме он говорил?

— Том, что на лице. Я оказывала первую помощь.

— Ну, пойдем? — Джефри нежно обнял Тину за талию.

— Да, конечно.

Кирилл шагал, не разбирая дороги. Такое всегда тяжело воспринимать. Кирилл почесал на лице шрам и подумал, что на этой планете он получил две раны. И если от первой остался только аккуратный тонкий шрам, то вторая была рваной и никакая медицина не в силе ее залечить. Но пройдет время, и рана срастется и от нее останется только уродливый, никому не видимый рубец.

— Спасибо за шрам… — повторил про себя Кирилл. Впрочем, он вспомнил о существовании обезболивающего и более твердым шагом направился к ближайшему ларьку за пивом. Кирилл не хотел никого тревожить, но полчаса спустя, он все равно связался с Саней, тот бросил отдых у Тодескини и сразу же примчался в парк к фонтанчику. Вскоре, после полуночи, под ностальгическим действием яркой россыпи млечного пути, из Кирилла вновь потекли «сопли», а потом они орали, по пару наиболее запомнившихся куплетов старых песен, без разбору, чтобы вспомнить, как хорошо было дома, как просто было в детстве. Проснулись они утром на лавочке от того, что птица, очень похожая на голубя, нагадила Кириллу на плече. Страдая жутким похмельем, ребята отправились на корабль.

Вик провел вечер в компании отца и старшего брата. И хотя он не был уверен, что куда‑то еще полетит, заставил брата и отца уважать свой выбор.

Джон провел вечер в компании Эрика, и ему снова пришлось драться с завсегдатаями бара, но благодаря урокам Дока он раскидал троих драчунов, ни разу не ударив их током. А Док подкинул в машину бывшего ректора маленькую коробочку с дистанционным управлением. При одном нажатии кнопки коробочка заполнила салон густым газом с очень сильным проносным действием, и когда ректор спохватился бежать в туалет, было уже поздно. Странной походкой он вернулся в машину и завел ее, намереваясь ехать домой. На проходной университетской стоянки Дик приветливо помахал ему, улыбаясь во все тридцать два. Потом он вернулся на корабль и пил скотч в компании Сергея и Эндрю. Больше всего повезло Тору. Он каким‑то образом выбрался из корабля и всю ночь шастал в районе порта, пугая охранников, а утром сытый и довольный вернулся к кораблю. Чуть позже Кирилл с Александром впустили его внутрь.

Пату, Ропосол, Кирилл, Александр

В старой антикварной лавке было только два посетителя — Старая толстая тетка и молодой парень. Владельцем был старый тан. Возраст у расы танов было очень трудно понять, так как руки у них развились еще под водой и сушу они осваивали намного позже, чем другие развитые расы. В результате на их синей коже, никогда не появлялись морщины, а осанка не менялась с годами. Единственное, что показывало их возраст, были рудиментарные усики. Предки танов захватывали ими пищу, но современные таны не могли ими даже пошевелить. У продавца усы свисали едва ли не до середины груди, что говорило о его преклонном возрасте. Вместе с узким разрезом глаз это делало его похожим на старого китайца. Впрочем, и устройство лавки многим напоминало древневосточный стиль.