Владимир Лароу - Звёздные прыгуны (СИ)

— Врата, врата! — шаман сыпанул чего-то в костер, и тот заискрил праздничным фейерверком.

— Ох, черт! — Дункан отошел подальше.

С другой стороны, что мог ему сделать этот волосатый дикарь? Одна рука нащупала складной нож, вторая сжала его реликвию — платок. Ну, попрыгает, покричит… вот если предложит какую гадость выпить, тогда поглядим.

— О-о-о, и прими! — горячка Ритуала, пляски начала овладевать Гнедом. Ему казалось, даже статуя богини, над священной скалой, одобрительно улыбается.

— Достойного!

Скоро, скоро! Проклятый Гнус, ты узнаешь, как переходить тропу великому Гнеду, на своей собственной, рыжей шкуре, ты почувствуешь его месть, которая настигнет тебя даже там, в недоступном раю. Месть, руками обожаемой Урты!

— Трагарта!

Гортань с трудом родила непривычное имя. Ничего, это даже лучше. Чужак — это хорошо, очень хорошо. Гнед представлял, как рассердится богиня, он почти собственной шкурой ощущал, как гнев Всемилостивейшей обрушивается на головы…

— Прими Трагарта!

Открыть Врата еще раз, в неурочный час, почти сразу после первого Ритуала. Гнед долго думал, как отомстить обидчику, пока не придумал. Богиня рассердится, а, рассердившись, убьет обоих — Гнуса и нарушителя. Была трудность найти безумца, согласного пройти Ритуал и этим навлечь на себя гнев Всемилостивейшей и неминуемую гибель. Чужак, чужак пришел, как нельзя кстати, воистину, сама Урта послала его Гнеду, дабы он мог совершить задуманное.

— Открой врата Рая!

Гнеда начала бить мелкая дрожь, все поплыло перед глазами.

Дикарь задергался, словно припадочный.

— У тебя все нормально? — осторожно спросил Дункан.

— Рай, рай, рай! — выталкивали побелевшие губы.

Корявый палец указывал на скалу, расцвеченную бликами костра.

Помимо воли, Дункан взглянул туда.

— Что за черт!

Или у него слезятся от проклятого дыма глаза, или шаман сыпанул галлюциногенов в огонь. Скала, твердый камень, он… дрожал. Дункан мог поклясться, по серой поверхности даже прошла рябь.

— Что за…

— Иди туда! — изломанным перстом дикарь повелительно ткнул в камень.

Неожиданно, Дункан почувствовал, что ему сделалось страшно.

— Э-э-э, нет, я, пожалуй…

— Иди!

— Сам иди!

— Рай!

— Не желаю в рай, мне и на этом свете…

Дикарь, маленький дикарь подлетел к Дункану. Космолетчик приготовился дать словесный отпор, пусть поищет другого дурака.

Худые, увитые венами, волосатые руки медленно поднялись, и… с неожиданной силой толкнули Дункана.

Он бы удержался, выстоял, это было даже смешно — абориген в полтора раза меньше человека лезет в драку, но… отступающая нога зацепилась за камень, за ней другая, Дункан протянул руку, пытаясь восстановить равновесие, упереться в скалу.

Вместо ожидаемой тверди, рука погрузилась во что-то вязкое. Это вязкое, ненасытным болотом, вслед за рукой потянуло тело. Дункан хотел удержаться, зацепиться другой рукой, однако сила, тянувшая его внутрь, была сильнее усилий человека. Успев напоследок вскрикнуть, он с головой погрузился в густую субстанцию.

Почти сразу же, после кратковременного ощущения удушья, пришло облегчение.

Яркий свет, в сравнении с портианской ночью, резанул глаза.

Невольно Трегарт зажмурился.

А когда открыл…

Гривастые морды с ввалившимися носами и вытянутыми глазами-щелочками внимательно рассматривали его.

— Смотри, новенький.

— Не такой, как всегда.

— Обычно старики, а этот — молодой.

— И в неурочный час.

«Где я?», «Что со мной?»

Вместо ответа, сильные руки подхватили и подняли Дункана. В просвете полуразвалившейся крыши он успел заметить два солнца — красное и желтое, сияющие в низком небе незнакомой планеты.

— Иди, иди! — сильный толчок в спину заставил Дункана ускорить шаг.

А шагам было от чего замедлиться.

Гомон и шум большого города окружали мужчину со всех сторон. Причудливой архитектуры здания заполняли пространство обзора. Среди не очень высоких построек выделялись подпирающие небо башни минаретов, украшенные сложной мозаикой, переливающейся в сиянии солнц, хотя… вполне возможно, это были пожарные колокольни.