Владимир Лароу - Звёздные прыгуны (СИ)

Аборигены не только ничего не знали о прекрасной незнакомке, но и, судя по реакции, смутно подозревали о существовании людей. Некоторые вспоминали пропавшего год назад Антона Левицкого и последовавшую за исчезновением спасательную экспедицию.

После этого — ничего.

Если бы не платок, не злосчастный платок, Дункан давно бы списал произошедшее на шутки распалившегося воображения.

Это лицо, волосы, голос… стоило отвлечься, они снова и снова вставали перед глазами.

Даже себе он не мог признаться, найти причину, почему с упорством маньяка, одержимого, рискуя положением, благосостоянием, даже жизнью, ищет встречи с девушкой.

Любовь?

Но ведь он даже не знает ее, не говорил, да что там, не разглядел, как следует.

Тогда что?

От хижины отделилась темная точка и, переваливаясь, — характерная походка аборигенов — заковыляла к нему.

Нет божества, кроме Призраков и Кецаль пророк их.

Они создали землю, и то, что в земле, и то что на земле.

Они создали небо и то что в небе, и то что над ним.

Они создали звезды и то что в них, и то что между ними.

И нет ничего ни на земле, ни в небе, ни в космосе, чтобы не принадлежало им.

Вода течет, поднимается в небо и снова падает на землю с их позволения.

Пшено прорастает, зреет, падает в землю и снова прорастает с их позволения.

День сменяется ночью, а ночь — днем, с их позволения.

Рождение сменяется смертью, а смерть — рождением, с их позволения.

Планеты крутятся вокруг звезд, а звезды — вокруг ядра с их позволения.

Им известно, что было, что есть, что будет.

И нет ничего такого, чтобы они сказали — мы не знаем.

Никто не постигнет никакого знания, кроме того, что они пожелают.

И не свершится ничего, кроме того, что они пожелают.

И не родится никто, кроме того, что Они пожелают.

Так было, так есть и так будет.

Во веки веков.

Хвала!

Точка приближалась, обрастая подробностями. Угловатое тело, облагороженное отвисшим брюшком, короткие кривые ножки, длинные, достающие почти до колен, жилистые руки и вытянутая высоколобая голова, покоящаяся на узких плечах с торчащими буграми ключиц.

— Ты — чужак!

Вопреки авторитетному мнению горящеглазого ученого, никто на Порте не воспринимал Трегарта в качестве бога. Вот и тон нового знакомого был далек от почтения.

Судя по облачению, перед землянином стоял шаман.

— Меня зовут — Гнед, я — шаман! — подтвердил догадку Трегарта абориген.

— Дункан, — слегка поклонился тот. Рука, помимо воли, потянулась к карману штанов, тому, в котором лежал нож.

— Гнед слышал, чужак ищет себе подобных.

— Что? Да! Ты что-нибудь знаешь о них?

Неужели! Наконец! После стольких дней бесплодных поисков. Удача!

— Гнед знает, — с видом, проводящего важный ритуал, собеседник запустил скрюченный палец в нос и принялся ковырять там.

— Где, где ты их видел, когда?

— Гнед знает, — палец был извлечен, а добытое подверглось пристальному осмотру.

— Как давно это было?

— Недавно, совсем недавно, луна только один раз успела умереть и родиться вновь.

Дункан почувствовал, как сердце забилось сильнее. Она, он увидит ее!

— Платок, — из рюкзака Трегарт выудил платок, — такой вещи ты не видел у них… у одной из них?

— Видел.

В это просто невозможно было поверить. Мечты оборачивались явью.

— Где?

— Гнед больше ничего не скажет, — неожиданно отрезал абориген.

— Почему?

— Слова Гнеда могут слышать лишь уши освященного.

— Освященного?

— Только прошедший Ритуал может быть посвящен в тайну.

— Какой ритуал?

— Ритуал Рая! — торжественно родил абориген.

Дункан вспомнил, что-то такое упоминал профессор.

— Я… э-э-э, могу пройти этот ритуал?

Перед тем как ответить шаман воровато огляделся.

— Не здесь, не сейчас. Как стемнеет, приходи к священной скале, — скрюченный палец указал на темнеющую у горизонта точку. — Приходи так, чтобы тебя никто не видел.

Развернувшись, абориген заковылял обратно к деревне.

Новый знакомый без всякого ритма самозабвенно колотил в потертый бубен.

— Урта, о-о-о, Урта!

Неловко задирая коротенькие ножки, он еще и пытался прыгать вокруг костра.

— Слушай, Гнед… — Дункан поморщился — перекричать орущего шамана с его музыкальным инструментом оказалось довольно сложно.

— Урта!

— Гнед, я… это… — действо все меньше и меньше нравилось Дункану. Что-то в происходящем было не так. Почему низкорослый шаман согласился помогать чужаку? Более того, первым подошел к нему? Да еще и проводит над ним один из самых главных ритуалов… или не главный? Кажется, профессор говорил, Ритуала Рая удостаиваются только избранные?.. Дункан корил себя за то, что слушал откровения ученого в пол уха.