Стивен Дональдсон - Запретное знание

Она должна тщательно продумывать каждый свой шаг. И каждый шаг был опасным. Любая ошибка, любой недочет, любая случайность могла погубить ее.

Но проблема была глубже. Использование ее Ангусом сделало ее наполовину безумной и абсолютно усталой, даже несмотря на то, что он позволял ей отдыхать. Откуда она могла знать, что безумие и безграничная усталость не являются побочным эффектом использования шизо-имплантата? Как она могла быть уверена, что ее попытки спастись не станут ее проклятием?

Этого знать она не могла. Она была недостаточно мудрой, чтобы таким образом использовать себя.

С другой стороны, она оказалась здесь потому, что Ангус довел ее до грани безумия. И не было выхода, если она не могла воспользоваться своим безумием.

Небольшой толчок прокатился по корпусу корабля – характерная дрожь отхода от причала. Когда помосты и кабели убирались, все на борту знали это.

Времени у Морн осталось совсем немного.

Когда «Каприз капитана» начал дрейфовать, m исчезло. Подсознательное сокращение мускулов, вызванное отходом от причала, заставило Морн поплыть по каюте.

Через мгновение интерком пропищал предупреждение, и команда на мостике включила веретено, вызывающее внутреннее m . Койка переориентировалась самостоятельно. Морн приземлилась на новом полу.

Эти маневры были ей знакомы. Вместо того, чтобы впасть в панику, она почувствовала искреннюю благодарность к Нику, который так быстро восстановил m . Большинство капитанов предпочитало подальше отойти от доков, чтобы быть уверенными, что все нормально, сохраняя нулевое m – прежде чем они включали внутреннее вращение.

Она мрачно нажала следующую кнопку.

Ошибка, ошибка: эта кнопка вызывала боль , казалось, вся поверхность кожи Морн охватило пламя. Ангус сказал ей, что ее отец ослеп в пламени, когда она взорвала аварийный двигатель «Повелителя звезд». Наверное, он чувствовал то же самое, огонь и невыносимая боль, когда каждый нерв корчился невыносимо.

Ее мышцы судорожно сжались. Она яростно ткнула пальцем в прибор, стараясь попасть на кнопку «Отмена».

Она промахнулась. Вместо этого она попала по регулятору, которым пользовалась, чтобы отдохнуть.

Эффект поразил ее. Мгновенно она преобразилась.

Это было магией, чудом нейроалхимии. Из абсолютной боли было создано нечто, в чем она нуждалась больше чем в энергии, нечто, что позволяло ей и дальше иметь дело с Ником – нечто, что никогда не делал в ней Ангус – или потому что не умел, или потому что не хотел этим пользоваться.

В некотором смысле комбинация, которую она случайно набрала, не уменьшила боль, во всяком случае, не полностью. Вместо этого боль преобразилась в нечто совершенно другое – сексуальный зуд, которая сфокусировалась в самых чувствительных местах тела, так что соски грудей Морн горели, словно жаждали поцелуев, а ее губы и чресла стали горячими и влажными, жаждущими проникновения в них.

На несколько мгновений она была так ошеломлена этим ощущением жадной страсти, что не останавливала его. Она не осознавала, что судорожно извивается на койке до тех пор пока по корпусу «Каприза капитана» не пробежала дрожь, сбросившая ее с койки на пол.

Несильный толчок; но достаточный, чтобы судно двинулось вперед. Тем не менее, после падения Морн до некоторой степени пришла в себя; она дотянулась до пульта управления и отключила воздействие.

Даже если страсть Ника включает в себя желание причинить боль, она будет воспринимать это как удовольствие. Она будет защищена…

Неудивительно, что Ангус никогда не пользовался этой комбинацией. Это сделало бы ее парадоксально защищенной; принимающей все кошмары, рожденные его ненавистью; недоступной для страха.

Сейчас она может отдохнуть. В этот момент единственное, что ее волновало, так это когда придет Ник? Сколько у нее времени в запасе? Толчок усложнил направленность m «Каприза капитана»; передвижение по каюте затруднилось. Еще один повод, чтобы лечь на койку, пристегнуться, и пусть усталость унесет ее далеко-далеко. Когда он явится, она сможет бороться с его подозрениями. Каковы бы они ни были. Но до тех пор…

Но она поступила по-другому. Ангус Фермопил научил ее большему, чем они оба осознавали. Нужно было предпринять кое-какие предосторожности, нужен был камуфляж, чтобы скрыть правду.

Морн снова начала трудиться над кодом дверного замка.