Отис Клайн - Чужие грехи

Артиллерист нашего матторка, расположенного в передней башне, проворно открыл ответный огонь, уничтожив расчет неприятельского матторка.

Марибо же и остальные офицеры явно не одобрили тот способ, которым воспользовался для ответа Талибоц. С выражением явного неповиновения на лицах они подступили к нему, очевидно, настаивая на сдаче. Марибо бросился даже вслед Талибоцу, поспешившему с приказом к другому расчету, и решительно толкнул предателя в спину.

Едва изменник коснулся земли, Марибо тут же приказал поднимать требуемое знамя. Знаменосец тут же опустил флаг Талибоца и поднял флаг мира. Вокруг зазвучало дружное «дуа». Битва прекратилась почти мгновенно, и, сложив оружие и сцепив руки за головами, воины, еще утром двигавшиеся с такой уверенностью к Черной Башне, сдавались в плен.

– Ну а теперь, когда они сдались, можно мне отправиться навстречу отцу? – встревоженно спросила Лорали.

– Мы немедленно забираем его и везем во дворец. Я хочу, чтобы он остался гостить у нас ровно столько, сколько сам того пожелает.

– А я бы хотела, чтобы ты при первой же возможности спросил у него кое о чем, – сказала она с улыбкой. – Не забывай, что вместе с ним прибыл и принц Гадримель. А мой отец очень любит кузена.

Мы полетели на юг, туда, где на ветру развевались штандарты торрого Тирана, торрого Адониджара, мой и рого из Турено. Вскоре мы спустились.

Когда я и Лорали вышли из корабля, навстречу нам направились трое. Все в розовом, королевском. В первом я сразу же узнал принца Гадримеля. Двух других я не знал.

Лорали бросилась в объятия более высокого из этих двух, прямого, атлетически сложенного монарха с колючим взглядом карих глаз и изящно подрезанной черной бородой. На мой взгляд, ему было лет сорок.

– Отец! – радостно воскликнула она.

Он ее горячо расцеловал, затем слегка отодвинул, оглядывая.

– Моя дорогая девочка. Я глазам своим поверить не могу, что это ты, живая и здоровая. Я скорее расстался бы с империей и своей жизнью, чем смирился бы с мыслью, что с тобой что-то случилось.

– А это Зинло из Олбы, отец, – сказала она, показывая на меня. – Принц Зинло, это мой отец, торрого Эд из Тирана.

– Я у вас в большом долгу за то, что вы вернули мне дочь живой и невредимой, – сказал Эд.

– Если и есть долг, ваше величество, ответил я, – то он давно оплачен наслаждением быть в обществе ее высочества.

Подошел Гадримель и, формально поклонившись, пробормотал что-то насчет того, будто бы сердечно благодарен за спасение его дорогой кузины и невесты. Третьим в розовом оказался рого из Турено.

Я попросил его устроить всех солдат и моряков Адонид-жара и Тирана в его городе за счет императорского правительства Олбы.

Эд и Гадримель вместе с нами взошли на борт нашего судна. Мы полетели к Черной Башне, где взяли на борт Пазуки. Оттуда перенеслись в главную штаб-квартиру армии гражданских лиц, где забрали Ворна Вангала, и полетели во дворец.

Мы разместили наших гостей в приготовленных им апартаментах, и Ворн Вангал с энтузиазмом взялся за подготовку грандиозного празднества, намеченного на вечер. Затем я принял гостей в императорском зале для приемов, приказав принести ковы.

Гадримель ни на шаг не отходил от Лорали, так что я едва имел возможность переговорить с ней. Поэтому я вызвал ее отца на балкон, сообщил, что люблю принцессу Лорали и прошу у него ее руки.

Эд изумился.

– Клянусь бородой моего деда! – прогремел он. – Что это вы говорите? Ее руки? Неужели же вам неизвестно, что она выходит замуж за своего кузена Гадримеля?

– Я знаю, что она помолвлена с Гадримелем против ее воли, – ответил я. – Но это не мешает нам любить друг друга.

– Любить друг друга! Лорали, иди сюда, дитя мое, – сказал он. – Извините нас, Гадримель, мы на минутку.

Лорали вышла на балкон, слегка испуганная тоном отца.

– Надеюсь, – сказал он мрачно, когда она встала перед ним, – что ты сейчас раз и навсегда опровергнешь утверждение, что любишь его высочество из Олбы. Ты знаешь о моих намерениях относительно Гадримеля!

Она на мгновение опустила голову, но лишь на мгновение. Затем гордо подняла ее и со слезами на глазах ответила:

– Отец, я люблю его и уже сказала ему об этом. Лоб Эда нахмурился в предвестии шторма.

– Кровь и кости Торта! – взревел он. – Вот так ты почитаешь меня, меня – твоего отца? Ах ты неблагодарная! Клянусь моими головой и бородой, что немедленно обвенчаю тебя с Гадримелем и сразу же отправлю в Адониджар.