Стивен Бакстер: На линии Ориона

Я поймал взгляд старшего помощника Тилла. Этот был ветераном, двадцать лет службы. Волосы у него начисто обгорели в какой-то давней схватке, когда меня еще и на свете не было, и он носил шрамы на голове как корону.

— За дело, юнга, — пробурчал он.

И страх пропал. Меня переполняло чувство товарищества. Пусть в дерьме, но мы вместе. Я больше не думал о смерти. Только бы скорей началось.

— Да, сэр!

Паэль закончил отсчет.

И свет погас. Закружились колесом звезды.

И корабль разлетелся на куски.

Меня сбросило в темноту. Завывал ветер. Рядом со мной захлопнулась аварийная переборка, и я услышал чьи-то крики.

Меня швырнуло в стену корпуса, прижало носом к звездам. Я отлетел назад и поплыл. Значит, инерционное тяготение отсутствует. Вроде бы я чувствовал запах крови, — может, своей собственной.

Я все еще видел корабль призраков: переплетение веревок и серебристых пузырей, освещенное прожектором звезды-крепости. И мы все еще нагоняли его. Но я видел и осколки жилого купола и изуродованного корпуса. Это были осколки нашего «Ярко». Он погиб, погиб за долю секунды.

— За дело, — пробормотал я.

Я, кажется, ненадолго отключился.

Кто-то ухватил меня за ногу и стянул вниз. Потом меня умело похлопали по щекам, приводя в чувство.

— Кейс, ты меня слышишь?

Это был старпом Тилл. Даже в неверном свете звезд его изуродованный скальп ни с чем не спутаешь.

Я огляделся. Нас осталось четверо: Тилл, комиссар Джеру, академик Паэль и я. Мы сгрудились вокруг обрубка пульта, — кажется, это был пульт старпома. Я заметил, что вой ветра стих. Носовой отсек снова загерметизирован, значит…

— Кейс!

— Я… да, сэр.

— Докладывай.

Я тронул губу — на руке осталась кровь. В таких случаях ты обязан честно докладывать о своем состоянии, перечисляя все повреждения. Никому не нужны герои, которые потом окажутся недееспособными.

— Кажется, я в порядке. Может, контузия.

— Не так плохо. Привяжись. Тилл сунул мне конец троса.

Я увидел, что остальные уже привязались к распоркам, и последовал их примеру.

Тилл с непринужденностью, которую дает только опыт, плавал в воздухе. Я догадался, что он ищет других выживших. Академик Паэль пытался свернуться клубком. Этот даже говорить не мог. У него из глаз капали слезы. Я уставился на крупные прозрачные шарики, которые поблескивали в воздухе, разлетаясь от его лица.

Все кончилось за какие-то секунды. Надо думать, слишком уж внезапно для земного червя.

Под одной из аварийных переборок я увидел пару ног — и ничего больше. Обрубленное тело, наверно, уплывало вместе с остальными обломками «Ярко». Но я опознал ноги по щегольской розовой полоске на одной подошве. Это была Хэлл. «Единственная девушка, которую я успел трахнуть, — подумал я, — и при таких обстоятельствах другие мне, пожалуй, не светят».

Я никак не мог разобраться, что я по этому поводу чувствую.

Джеру наблюдала за мной.

— Юнга, ты думаешь, нам всем следует трястись, как этот академик? — В ее выговоре чувствовался резкий незнакомый мне акцент.

— Нет, сэр.

— Нет. — Джеру с презрением разглядывала академика. — Мы в шлюпке, академик. С «Ярко» что-то случилось. Купол при аварии распадается на шлюпки, такие же, как наша. — Она потянула носом. — Воздух у нас есть, и пока чистый. — Она подмигнула мне. — Может, мы, пока еще не умерли, сумеем нанести небольшой ущерб этим призракам. Как ты считаешь, юнга?

Я ухмыльнулся:

— Да, сэр.

Паэль поднял голову и уставился на меня слезящимися глазами.

— Реки Аида! Ваши люди — чудовища, даже такой ребенок. — Он говорил с легким мелодичным акцентом. — Вы влюблены в смерть…

Джеру сгребла подбородок Паэля в тяжелую ладонь и стискивала, пока бедняга не запищал.

— Капитан Тейд схватила вас, академик, и отбросила сюда, в шлюпку, прежде чем рухнула переборка. Я это видела. Если бы она не потратила время на вас, могла бы спастись сама. Она была чудовищем? Была влюблена в смерть? — Она отпихнула от себя лицо Паэля.

До этой минуты я почему-то не задумывался об остальной команде. Наверно, у меня скудное воображение. Сейчас меня так и повело. Капитан… погибла?

Я заговорил:

— Простите, комиссар, сколько еще шлюпок выбралось?

— Ни одной, — произнесла она ровным голосом, избавляя меня от иллюзий. — Только эта. Они погибли, исполняя свой долг, юнга. Как и капитан.

Конечно, она была права, и мне немного полегчало. Паэль, каким бы он ни был, слишком дорого стоит, чтобы его бросить. Я-то выжил по чистой случайности: окажись капитан рядом, ее долгом было бы отшвырнуть меня с дороги и занять мое место. Тут вопрос не ценности человеческой жизни, а экономики: знания и опыт капитана Тейд — и Паэля — стоили гораздо дороже, чем я.