Коллин Капп - Ловушка воображения

Голос Дрискола в интеркоме стих — опасения Бревиса оказались не напрасными. Он не остался с Портером и Грасом, чтобы разделить их триумф, а устремился в обзорную сферу. Проходя мимо защитных экранов, еще не успев ничего как следует рассмотреть, он понял, что образ изменился. Бревис вышел из лабиринта экранов, и на него обрушился калейдоскоп огней; Эрик неминуемо потерял бы ориентировку, если бы его плечо не касалось последнего экрана.

Дрискол стоял у самого входа, однако интенсивность излучения была такой высокой, что Бревис не мог его разглядеть; видимо, пилот застыл на месте, ошеломленный фантастической панорамой. Когда Бревис схватил его за руку, он словно пробудился от сна и позволил провести себя через лабиринт, точно слепого. Выйдя из лабиринта, Бревис внимательно осмотрел пилота.

— Как ты себя чувствуешь?

Дрискол прикусил губу и смущенно улыбнулся.

— Вполне прилично, могло быть хуже. Похоже, я слишком долго там оставался.

Он был смертельно бледен.

Бревис кивнул.

— Тут ты совершенно прав. Отправляйся-ка в свою каюту, Пэт, и немного отдохни. Я дам тебе лекарство, и ты поспишь несколько часов. И, пожалуйста, не ходи в обзорную сферу, не предупредив меня. Я знал, что Тау оказывает серьезное влияние на психику, но не предполагал, что оно может стать таким мощным за столь короткое время.

Взгляд Дрискола блуждал по лицу психолога, словно он хотел что-то сказать, но неожиданно у пилота закружилась голова, и он пошатнулся. Опираясь на плечо Бревиса, Дрискол молча последовал в свою каюту.

Хотя световой барьер был пройден, напряжение не спадало. Члены экипажа оказались перед лицом огромной, непознаваемой Вселенной — крошечная капля металла и несколько людей, мчащихся на сверхсветовой скорости через аналог космического пространства. Модули и раньше добивались подобных результатов, но те немногие, которым удалось вернуться, превратились в собрание парадоксов в музее «Корпорации Тау». И никто так и не смог найти ответа на вопрос, что же все-таки произошло с модулями.

Люди и компьютер постоянно изучали поступающую информацию, пытаясь отыскать какую-нибудь подсказку к разгадке тайны. Однако ни механизмы, ни люди не могли понять, в чем же тут дело. Все функции оставались внутри установленных ограничений, компьютер ежесекундно проводил тестирование... и получал отрицательный ответ. Грас бросил распечатку на стол. Подробности не имели значения. Хотя компьютер был удовлетворен, людей преследовала мысль, что они уже миновали точку возврата. Впрочем, их опасения не имели ни малейшего подтверждения.

Бревиса влекло в обзорную сферу. Он посетил ее и принялся рассматривать буйно разросшийся образ, переливающийся перед его мысленным взором ослепительными красками. И тогда психологу стало так страшно, что он сразу выскочил из обзорной сферы, так толком ничего и не разглядев. По дороге в рубку управления он встретил Зигмунда Граса, который, низко склонившись над полом, что-то внимательно разглядывал. Бревис хотел пройти мимо, но физик поманил его рукой.

— Осторожно, Эрик! Да нет, я не сошел с ума. Посмотри, какая странная искорка...

Без помощи Зигмунда сам Бревис ничего бы не заметил. Однако вглядевшись, Бревис замер на месте. В воздухе неподвижно висел точечный источник света, причем вентиляторы, гонявшие воздух, его явно не беспокоили. Прошло несколько секунд, прежде чем Бревис понял, что источник действительно невероятно мелкий, и видно его только благодаря исключительной мощности свечения. Было трудно представить, как источник такого мощного излучения мог находиться внутри столь крошечного предмета.

— Что это такое? — наконец спросил Бревис.

— Это может быть проекция чего-то из реального пространства в Тау — прорыв на атомарном уровне.

— Я думал, это невозможно.

— Очень маловероятно, даже в теории, но... Для проекции требуется максимальная степень возбуждения атома... нет, крайняя степень.

— Что такое — крайняя?

— Необходимая для ядерного синтеза. — На лице Граса возникло задумчивое выражение. — Но я почему-то думаю, что это не проекция. Нечто новое. Подобная штука просто не может существовать — даже как проекция.

Он достал карандаш и осторожно коснулся светящейся точки. Она осталась на месте, более того, создалось впечатление, что она проникла в предмет, а потом вышла оттуда как ни в чем не бывало. Грас молча взглянул на карандаш.

— Мне это не нравится, — наконец сказал он, рассматривая карандаш на свет. — Позови сюда Пола.