Коллин Капп: Ловушка воображения

Бревис плечом распахнул дверь, внимательно вглядываясь в контрольные приборы на стене, чтобы понять, где находятся экраны, установленные в форме лабиринта и защищавшие корабль от эманаций, исходящих из обзорной сферы. В помещении было темно, но стоило ему сделать всего три шага, как он оказался в лабиринте и начал ощупью пробираться вперед. Однако как только он приблизился к последнему экрану, его охватило смешанное чувство страха и восторга.

Ему показалось, что сфера превратилась в остров, в пугающем одиночестве парящий посреди розового тумана, — так выглядит Тау-резонанс. Бревис прекрасно знал, что происходит, но от этого представшее его глазам зрелище не стало менее впечатляющим. Вот он — космос, столь безграничный, что никто не в состоянии охватить взглядом его просторов!

Нет ни верха, ни низа — вообще никаких координат. Лишь переливающееся розовое сияние, опутавшее корабль, причем, неясно, откуда оно исходит. Бревис знал, что это иллюзия и что, если он закроет глаза, ощущение останется. Но не мог избавиться от головокружения и чувства, что он превратился в крошечную пылинку в необъятном космосе, — именно таким образом сознание реагировало на картины, представшие глазам.

Однако Дрискол привык к ним и поэтому в меньшей степени подпал под их влияние. Он уже стоял под куполом сферы и снимал показания рефрактометра, анализатора спектра, полярископа и других приборов наблюдения, передавая векторные и тензорные координаты Грасу, чтобы тот мог загрузить их в компьютер, который затем рассчитает курс. Бревис, как зачарованный, смотрел на Дрискола, определявшего отношение между углами, линиями и точками, полагаясь только на положение образа области Тау относительно обзорной сферы. Бревис был поражен тем, как пилот на глаз определял координаты точек с точностью до семи знаков. Каким образом он извлекал эту информацию и как ему удавалось добиваться такой точности, Бревис понять не мог. Теперь он знал, почему Дрискола включили в состав экипажа. Способность интерпретировать образ Тау в математических символах действительно потрясала.

Все это было выше понимания Бревиса. Сам он видел только небольшие контрастные области в разных районах освещенного поля, словно некий космологический рисунок, преломленный сквозь рентгеновские лучи. Однако Дрискол оказался специалистом, сумевшим расшифровать этот рисунок, и, более того, основываясь на том, что видел, называл оси и точки, будто плел в трех измерениях сложнейшую воображаемую паутину, которую собирался накинуть на розовые декорации ирреальных подмостков.

Наконец Зигмунд Грас удовлетворенно проговорил:

— Все, больше нам пока ничего не нужно, Пэт. Компьютер будет решать задачу около семи минут. Пол, через десять минут я буду готов.

— Отлично, — прозвучал в коммуникаторе голос Портера. — Первичное ускорение повлияет на направление силы, которая начнет действовать параллельно длинной оси корпуса корабля. Это не мера изменения ускорения, а влияние гравитационного ядерного эффекта, оно быстро ослабеет, когда корабль покинет магнитное поле Земли. Эрик, ты еще не испытывал подобных ощущений, поэтому держись за что-нибудь — так легче. Зигмунд, я передаю компьютеру контроль за управлением полетом. Как только будет определен курс, сможешь взять эту задачу на себя.

Бревис ожидал, что им предстоит пережить долгие минуты стартового ускорения, когда корабль будет постепенно приближаться к скорости света. Но в иной физике Тау их старт прошел весьма спокойно. Ускорение в половину «g» почти не чувствовалось, лишь создавалось ощущение, что комната медленно вращается вокруг своей оси, однако через несколько минут неприятные эффекты исчезли.

Когда все условия стабилизировались, и образ Тау перестал меняться, Бревис покинул обзорную сферу и направился в рубку управления, где сейчас разворачивались главные события. Старт прошел так незаметно, что у Бревиса даже возникли некоторые сомнения: неужели они уже набрали гораздо большую скорость, чем в состоянии развить обычная ракета. Ведь в таком случае их ускорение было столь стремительным, что в реальном космосе его не мог бы выдержать ни один из известных материалов.

Но и в рубке управления сомнения Бревиса не развеялись. Показания радара Т-Допплера и других приборов были понятны Портеру и корабельному компьютеру, но Бревису они ничего не говорили — с тем же успехом корабль мог находиться в состоянии покоя. Их скорость постепенно приближалась к скорости света, а Бревис никак не мог убедить себя в том, что корабль и в самом деле мчится вперед. Наконец он решил отбросить эту проблему и заняться своими прямыми обязанностями — оценкой состояния экипажа.