Ирина Ломакина - На Краю

— Когда разгрузка? — спросил я.

— Да когда хочешь. Я закажу погрузчик.

— Тогда через два часа, хорошо?

И я отправился на поиски сплетен в мой любимый бар на Антраците. Я не очень рассчитывал застать там знакомых — было слишком рано для пьяных дебошей. Но, по крайней мере, я мог перекинуться парой слов с барменом и выпить кружку пива. Мне позарез требовалось расслабиться. Я чувствовал себя так, будто скрываюсь от погони.

В баре действительно было почти пусто.

— О, Леша! — приветствовал меня сам хозяин (пока не было наплыва посетителей, он частенько сам стоял за стойкой). Мы хорошо знали друг друга. — Как всегда?

— Угу, — я уселся напротив. — Космопорт стоит на ушах, ты в курсе?

— О да. Кто-то сегодня уже забегал с этой новостью. Полиция отменила пассажирское сообщение, верно?

— Именно так. И мне это не нравится.

— Это никому не понравилось, мальчик. Множеству людей пришлось изменить свои планы.

Владимир Николаевич Орлов был лет на двадцать старше и на этом основании считал меня мальчишкой. Кроме того, он родился на Краю, в отличие от меня. И успел повидать многое.

— Как ты думаешь, что случилось? — спросил я.

Владимир качнул головой:

— Не знаю, Алешка. Последний раз пассажирские рейсы отменяли на Судьбе, когда объявляли карантин. Семь лет назад.

— Да, но я слышал об этом. Тогда планету просто взяли в кольцо и не выпускали ни один корабль. А здесь об отмене грузовых перевозок пока речи нет.

— Об этом я и говорю. Меньше всего такие мероприятия похожи на предупреждение серьезной угрозы.

— Горчаков, человек моего клиента, говорит, что это похоже на облаву.

— Скорее на внеплановую проверку. Выявление нелегалов, так сказать.

Я поежился. У меня были подозрения, что нелегалы здесь ни при чем и что полиция ищет совершенно конкретных людей. Но я все же спросил, чтобы поддержать разговор:

— Зачем это кому-то понадобилось?

— Странно, что ты задаешь этот вопрос, — Владимир внимательно посмотрел на меня. — Ты же сам говорил, что когда-то жил в Центре. Там-то это в порядке вещей. Может, кто-то решил навести порядок и здесь.

Мне стало не по себе. Я жил на Краю Галактики именно потому, что у Союза не доходили руки навести здесь «порядок». И я терпеть не мог отчитываться в своих передвижениях. На мой взгляд, в Центре любой человек похож скорее не на человека, а на муравья под увеличительным стеклом. Но мне всегда казалось, что для того, чтобы устроить такое на Краю, у Союза попросту не хватит полицейских. О выборочных проверках я как-то не подумал.

— Ты чего, Леша? Замечтался?

Я вернулся к реальности и сделал глоток пива из кружки.

— Насколько я помню, у нас в Союзе свобода пребывания и жительства. Такое демократическое право, наши предки, говорят, за него когда-то боролись.

Владимир засмеялся.

— Никогда не мешает знать, кто предпочитает такую свободу больше других. Кроме того, это для нашей же пользы, помнишь? Государство — полезное изобретение.

Я невесело усмехнулся:

— Полагаю, следует ждать облавы и на грузовики?

— Следует ждать чего угодно, мальчик. И особенно облавы на грузовики. Но, по-моему, ты принимаешь все это слишком близко к сердцу. Ты вроде в ладах с законом?

Я кивнул.

— Абсолютно чист и ни в чем не замешан.

Я вспомнил двух нелегальных пассажиров на своем корабле и добавил:

— Насколько это возможно, конечно.

Несколько минут мы молчали. Пиво закончилось.

— Повторить?

Я взглянул на часы.

— Мне пора. Разгрузка, — пояснил я. — Появится Женька Садовников или Марко, передай, что я здесь.

— Придешь вечером?

— Если не попаду в облаву, — грустно пошутил я. На душе было мерзко.

Закончив с разгрузкой, я вернулся в бар и на этот раз застал там обоих приятелей. Разговор шел все на ту же тему. Я вяло поприветствовал друзей и заказал коньяк. Пива не хотелось.

— Володька вечно что-нибудь наплетет, старый хрен, — говорил Садовников. — Никакая это не выборочная проверка. Можно подумать, им заняться нечем. Наверняка вышли на какого-нибудь пиратского барона, которого зачем-то занесло на Антрацит.

— Не похоже, — Марко задумчиво пожевал губами. — Чего пиратскому барону делать на Антраците? Но в остальном я с тобой согласен, Женя. В выборочную проверку верится с трудом.

— А ты чего такой встревоженный? — заметил Женька — Володя сказал, союзный крейсер крепко подпортил тебе настроение. Тебе-то что? За бедных пассажиров переживаешь?

— Нет, за себя, — все так же вяло откликнулся я. — Скоро и нас запретят.